Грейс Лин - Когда море стало серебряным

– И пускай, – ответила девочка. – Это будет мой ему подарок.

– Что? – изумился отец. – Не говори глупостей. Не нужна князю твоя рыбка. Он заберёт её просто так, из прихоти, а ты лишишься своего сокровища.

– Как ты можешь так говорить! – воскликнула девочка. – Всем нужна радость в сердце, и князю тоже.

Родители переглянулись – и больше о рыбке не было сказано ни слова.

Прибыв в эту деревню, князь впал в уныние от того, какой приём был ему оказан. Он знал, что люди ему не доверяют, но не знал, как завоевать их доверие. Он покорно принял все причитающиеся ему дары, понимая, что добрые пожелания, сопровождающие их, фальшивы, а почтительные поклоны – неискренни. «Не стоило и пытаться, – думал князь, и сердце его полнилось грустью. – Зря я всё это затеял. Сегодня же возвращаюсь во дворец».

– К вам опять пришли, ваше величество, – сказал слуга.

Князь поднял взор, ожидая увидеть очередное семейство, которое деланно улыбается сквозь стиснутые зубы. Однако вместо этого он увидел сверкающую рыбку, которая резвилась в воде. Она выпрыгнула, сделав в воздухе идеальную дугу, чешуйки её блестели и переливались всеми цветами радуги, а потом нырнула, обдав князя весёлым фонтаном брызг.

Князь от всей души расхохотался.

– Вот видите? – сказала девочка, оборачиваясь к матери и отцу. – Я вам говорила!

Князь отёр брызги с лица, не переставая смеяться.

– О чём это ты? – обратился он к девочке, прежде чем родители успели прошипеть своё «ш-ш-ш». – Что ты им говорила?

Мало-помалу, к неудовольствию родителей девочки, ему удалось выспросить у неё, как было дело. Выслушав историю, князь снова промокнул лицо платком, но на сей раз он утирал слёзы, а не рыбкины брызги.

– Ты права, – сказал он девочке, и его глаза, бездонные и чёрные, встретились с её сияющими глазами. – Князю необходимо, чтобы кто-то наполнил его сердце радостью. Спасибо тебе за то, что ты это сделала! Но всё же, – продолжал он, – я никак не могу забрать у тебя твою любимую рыбку. Пусть она останется твоей.

– Ох, нет, – сказала девочка.

– Это наше подношение в знак почтения к вашему величеству, – поспешили подтвердить её родители.

– Это будет несправедливо по отношению к другим жителям, – прошептал на ухо князю советник, – и к тому же нарушит традицию.

– Ах да, верно… – пробормотал князь и опять посмотрел на поблёскивающую рыбку. – Тогда, – обратился он к девочке, – позволь мне сделать подарок рыбке. Я отпущу её в озеро, и там она будет по-прежнему радовать сердца жителей деревни.

– Но как же ваше собственное сердце? – спросила девочка.

– Моё сердце она уже наполнила радостью, – ответил князь, – благодаря тебе!

И у всех жителей деревни, которые видели это и слышали, что-то шевельнулось в сердце. Не слишком ли поспешно, подумали они, мы бросились осуждать этого нового князя? Люди принялись перешёптываться об увиденном и услышанном, и речи их смягчились, и они говорили о князе с теплотой и надеждой, и эти добрые слова сопровождали князя на всём его долгом пути. А путь этот был долгим, потому что князь передумал возвращаться во дворец. Вместо этого он продолжил путешествие и посетил все деревни до единой, чтобы сделаться таким правителем, каким мечтал быть, – ибо рыбка согрела его сердце радостью, а радость придала ему мужества.

– Мне нравится эта история, – сказала госпожа Мэн, когда Пиньмэй закончила свой рассказ. – Тем более что первый князь Города Яркого Лунного Света известен как величайший правитель за всю историю этого города. Все его потомки, и в их числе князь Каэ Цзяэ, глубоко его почитают.

– Жаль, что это всего лишь сказка, – сказала Янна с той же лукавой улыбкой. Прядь её волос, взлохмаченная порывом ветра, плясала среди снежинок. – Но очень хорошая сказка.

Длинная Галерея наконец привела их во внутренний двор, к красивому строению с красными колоннами – весьма величественному, если бы не доносившийся изнутри громкий храп. Янна решительно толкнула резную парадную дверь. Навстречу ей выскочила перепуганная, моргающая спросонья служанка.

– Бока пролёживаешь? – принялась распекать её Янна. – Да как ты смеешь дрыхнуть, когда работы по горло?

Служанка, в чьих волосах уже серебрилась седина, бросилась ей в ноги, лепеча извинения.