Иван Серков - Мы с Санькой — артиллеристы...

После «мёртвого» часа — снова с песнями в класс. Начинается самоподготовка к завтрашним занятиям, или, как сказал бы скворец, мы учим уроки. Тут уж никто тебе в этом не помешает, никто не скажет: «Иди кур из проса сгони», или «дров наруби», или «воды принеси», как это дома часто делала бабушка. Когда в доме или на огороде была работа, у неё по моей учёбе голова не болела. А тут у нашего начальства болит. От чего-чего, а от самоподготовки не сачконёшь. С нами на самоподготовке всегда капитан Захаров. Мы делаем упражнения, решаем задачи, а он, чтобы в классе было тихо, сидит за преподавательским столом и читает толстые романы.

Если у капитана роман очень интересный, тогда мы, выучив формулы и стихи, можем тихонько и пошептаться, написать домой или подруге жизни. Кто умеет, может и рисовать, или, как Санька, складывать стихи, или, как и капитан, взяться за «Трёх мушкетёров», или просто витать в поднебесье. Упаси боже, если книжка у капитана грустная. Тогда он часто от неё отрывается, поднимает глаза на каждый шорах, а то и ходит между столами, с которых моментально исчезают письма, стихи, рисунки и «мушкетёры». Бывает, что кто-нибудь и не успеет спрятать. Тогда перед ним нужно вставать и, стоя навытяжку, слушать нотацию. Его нотации короткие, не то что у подполковника Асташевского, но со шпилькой. Сначала нас потешали его любимые словечки про племя мумбу-юмбу, а теперь обижают, в них слышится презрение и насмешка. Это же он, видимо, нас считает за дикарей.

— Я вас насквозь вижу, — заканчивая свою мораль, обычно хвалится капитан своим ясновидением.

Но и мы его раскусили — не слепые. Уважение, которое было затеплилось, когда он пришёл на строевой осмотр весь в наградах, потихоньку начало потухать, и он уже носит у нас прозвище Педант.

В вестибюле учебного корпуса висят нарисованные солдаты, сержанты и офицеры, а сверху печатная надпись: «Форма одежды военнослужащих Советских Вооруженных Сил». Да можно подумать, что рисунки офицеров на тот плакат делали с нашего капитана, только губы нарисованы поменьше, не как коржи-сковородники.

Все офицеры в училище — аккуратисты, а капитан Захаров — аккуратист отпетый. Он весь такой отутюженный, блестящий, подворотничок всегда белее снега, сапоги — смотреться можно. Одним словом, приходит на службу, словно на парад или в сваты. Из-за своих сапог он всегда в заднем кармане брюк носит бархатцы, аккуратно завёрнутые в бумагу. От казармы до «учебки» прошёл — бархатцы из кармана, и вмиг на его сапогах ни пылинки. В казарму вернёмся — опять бархатцы пускает в ход. И странная вещь — сапоги же, конечно, в ваксе, а капитанская бархатца всегда чистая, словно новая. И как же назовёшь такого человека, если не Педант?

А вот с лица капитан неудачный. Там, на картинках, все красавцы писанные, а у него и залысины, и полные щёки в редких веснушках, а про губы вы уже знаете. Зато он всегда чисто выбрит, наодеколонен, и есть подозрение, что капитан пудрится.

Но это ещё — не странность. Странность — то, что он взял себе в голову и нам хочет вдолбить, будто на свете надо жить по часам минута в минуту. Самоподготовка у нас начинается ровно в пятнадцать часов, когда запикает радио, давая сигналы точного времени, точь-в-точь. Она идёт ровно четыре часа и ноль секунд — ни больше и ни меньше. Через каждые пятьдесят минут нам даётся перерыв — десять минут и тоже ноль секунд. Однажды дежурный забыл вытереть перед занятиями доску. На это дело по капитанским часам ему понадобилось две минуты. В тот день самоподготовку мы закончили позже на две минуты и ноль секунд. Словом — педант. Над ним посмеиваются даже офицеры:

— Товарищи, проверьте часы — майор Захаров идёт.

И что вы думаете? И проверяли, и подкручивали. По батарее ходила такая шутка: по Захаровским часам сверяет время московское радио. Нам, его воспитанникам, это нравится и не нравится. Нравится тогда, когда другие взводы после самоподготовки ещё слушают нотации по десять, а то и пятнадцать минут. Капитан Захаров и на секунду не задержит. Не нравится же тогда, когда других отпускают на минуту-другую раньше, когда все уже выбегают из классов, а мы ещё сидим. Капитан Захаров и на секунду раньше не скомандует «встать!».

Среди старшекурсников про нашего капитана ходит такая легенда. Говорят, однажды проверять училище приехало какое-то высокое начальство, какой-то большой генерал чуть ли не из Москвы.

После проверки назначил тот большой генерал сбор всему нашему офицерству в определённое время, чтобы похвалить, а скорее всего дать нагоняй. Разумеется, здесь каждый прибежал чуточку раньше, чтобы не опоздать. И вот когда тот нагоняй начался, появился капитан Захаров.