Рене Госинни - Неприятности малыша Николя

Мама засмеялась и велела, чтобы мы шли за стол, а назавтра, отправившись в школу с ракушкой, завёрнутой в коричневую бумагу, я ужасно собой гордился.

Когда я пришёл в школу, все ребята уже были там и спросили, что я принёс.

– А вы? – спросил я в ответ.

– Ну, я-то покажу только в классе, – ответил мне Жоффруа, который обожает всякие тайны.

Но остальные тоже ничего не хотели говорить, все, кроме Жоакима, который показал нож – потрясающий, просто лучше и представить себе нельзя.

– Это нож, чтобы резать бумагу, – объяснил нам Жоаким, – его мой дядя Абдон привёз из Толедо в подарок моему папе. Толедо – это в Испании.

Тут наш воспитатель Бульон, хотя по-настоящему его зовут не так, увидел у Жоакима нож и конфисковал его, заявив, что он тысячу раз запрещал нам приносить в школу опасные предметы.

– Но, мсье, – закричал Жоаким, – это учительница нам велела принести!

– Да? Это учительница велела вам принести в класс оружие? Отлично! – воскликнул Бульон. – Значит, я не просто конфискую этот предмет, но и потребую, чтобы ты проспрягал глагол в следующей фразе: «Я не должен обманывать господина воспитателя, когда он задаёт мне вопрос, касающийся исключительно опасного предмета, который я тайком пронёс в школу». И нечего шуметь – это я вам говорю, всем остальным! Если не хотите, чтобы я наказал и вас тоже!

Тут Бульон отправился давать звонок, а мы построились и пошли в класс. Жоаким всю дорогу ревел и в классе тоже не перестал.

– Н-да, неплохое начало, – вздохнула учительница. – Ну, Жоаким, что случилось?

Жоаким ей всё объяснил, учительница ещё раз вздохнула и сказала, что принести в школу нож – это не самая удачная идея, но она постарается уладить это дело с господином Дюбоном. Дюбон – это настоящее имя Бульона.

– Итак, – начала урок учительница, – давайте посмотрим, что же вы принесли. Положите всё перед собой на парту.

И тут мы все вытащили то, что принесли из дома. Альцест достал меню ресторана, в котором они с родителями отлично пообедали, когда были в Бретани; у Эда была почтовая открытка с Лазурного Берега; у Аньяна – книга по географии, которую родители купили ему в Нормандии; Клотер ничего не принёс, потому что он думал, что нужны только кости, а эти два дурака Мексан и Руфюс притащили каждый по ракушке.

– Да, – сказал Руфюс, – но я свою сам нашёл на пляже, когда спасал одного утопающего.

– Не смеши меня! – захохотал Мексан. – Во-первых, ты даже на воде держаться не умеешь, а потом, если ты нашёл свою ракушку сам, почему тогда на ней написано: «На память о Пляж-де-Зоризон»?

– Вот именно! – воскликнул я.

– Хочешь по шее? – вместо ответа спросил меня Руфюс.

– Руфюс, выйди вон! – приказала учительница. – Явишься в школу в четверг. Николя и Мексан, успокойтесь, если не хотите, чтобы я и вас наказала!

– А я принёс сувенир из Швейцарии, – сообщил Жоффруа. Вид у него был очень гордый, и он широко улыбался. – Это золотые часы, которые там купил мой папа.

– Золотые часы! – удивилась учительница. – А твой папа в курсе, что ты взял их с собой в школу?

– Да нет, – ответил Жоффруа. – Но, когда я ему объясню, что это вы меня попросили их принести, он не станет меня ругать.

– Я тебя попросила?! – закричала учительница. – Ты юный безумец! Будь любезен немедленно убрать эту драгоценность к себе в карман!

– Если я не принесу назад нож для резки бумаги, мой папа будет ужасно ругаться, – заметил Жоаким.

– Я уже сказала тебе, Жоаким, что займусь этим вопросом! – опять закричала учительница.

– Мадемуазель, – сообщил Жоффруа. – Мои часы куда-то делись! Я их положил в карман, как вы велели, и их там больше нет!

– Послушай, Жоффруа, – сказала учительница, – они не могли никуда пропасть. Ты посмотрел на полу?

– Да, мадемуазель, – ответил Жоффруа. – Там их тоже нет.

Учительница подошла к парте Жоффруа, всё осмотрела и велела нам тоже посмотреть, но осторожно, чтобы случайно не наступить на часы, а Мексан уронил на пол мою ракушку, и тогда я дал ему по шее. Учительница стала кричать, всех оставила после уроков, а Жоффруа сказал, что, если его часы не найдутся, надо будет, чтобы учительница сама поговорила с его папой, и Жоаким попросил, чтобы и с его папой она тоже поговорила по поводу ножа для резки бумаги.