Рене Госинни: Неприятности малыша Николя

© 1964, by Éditions Denoël New edition © 2004

© Прессман И. Л., перевод на русский язык, 2015

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2015 Machaon®

Вчера Жоакима не было в школе, а сегодня он пришёл, но выглядел очень расстроенным, и мы все ужасно удивились. Конечно, не тому, что он опоздал и выглядел расстроенным, потому что он часто опаздывает и всегда расстроен, когда надо идти в школу, особенно если у нас контрольная по грамматике. Мы удивились, когда учительница ему радостно улыбнулась и сказала:

– Что ж, Жоаким, поздравляю! Ты, наверное, очень рад, правда?

Мы все просто обалдели, потому что хотя уже случалось, что учительница ласково разговаривала с Жоакимом (она у нас вообще замечательная и с кем хочешь может разговаривать ласково), но чтобы его поздравлять – такого никогда не было, просто никогда! Но нам показалось, что Жоаким не очень-то и обрадовался, у него всё равно был раздосадованный вид, и он отправился на своё место и уселся рядом с Мексаном. Мы все обернулись, чтобы на него посмотреть, но учительница постучала линейкой по столу и велела нам не отвлекаться, заниматься, чем положено, списывать с доски, и, пожалуйста, без ошибок.

А потом Жоффруа – он сидит как раз сзади меня – сказал:

– Передайте дальше! У Жоакима младший брат родился!

На переменке мы все обступили Жоакима. Он прислонился к стене и засунул руки в карманы, а мы стали его расспрашивать, правда это или нет, что у него появился младший брат.

– Ну да, – подтвердил Жоаким. – Вчера утром меня разбудил папа, он был уже полностью одет, только небритый, но ужасно весёлый. Он меня поцеловал и сказал, что ночью у меня родился младший брат. Потом велел тоже быстро одеваться, и мы поехали в больницу, а там была мама, она лежала в постели, но вид у неё был такой же довольный, как у папы, а рядом с её кроватью в колыбели был мой младший брат.

– Ладно, – сказал я, – но что-то у тебя самого вид не больно довольный!

– С чего это мне радоваться? – спросил Жоаким. – Во-первых, он жуткий урод. Маленький, весь красный и постоянно орёт, но почему-то все этому ужасно радуются. А когда я дома только скажу что-нибудь погромче, меня тут же заставляют замолчать, а папа говорит, что я дубина и что у него от меня лопнут барабанные перепонки.

– Вот-вот, знакомая картина, – поддержал его Руфюс. – У меня тоже есть младший брат, от этого всё время одни неприятности. Любимчик, ему всё можно. Если стукнешь его, тут же бежит жаловаться родителям, а потом в четверг меня не пускают в кино!

– А у нас всё наоборот, – поделился Эд. – У меня старший брат, и любимчик – он. Всё болтает, что я вечно доставляю одни неприятности, а на самом деле сам меня колотит, а ещё ему разрешают поздно вечером смотреть телевизор и курить!

– С тех пор как он появился, этот младший брат, ко мне все всё время придираются, – продолжал рассказывать Жоаким. – В больнице мама потребовала, чтобы я его поцеловал. Мне, конечно, не хотелось, но я всё равно сделал, как она хотела, а папа тут же стал кричать, чтобы я был поосторожней, что я сейчас опрокину колыбельку и что он никогда не видел другого такого недотёпу, как я.

– А что они едят, когда такие маленькие? – спросил Альцест.

– А потом, – сказал Жоаким, не обращая внимания на вопрос, – мы с папой вернулись домой, но без мамы дома ужасно грустно. Особенно когда папа стал готовить обед и злиться, что никак не может найти открывашку для консервов, а на обед у нас были одни сардины с зелёным горошком. И сегодня утром за завтраком папа опять на меня кричал, потому что у него молоко убежало.

– Это ещё что, вот посмотришь, что будет дальше, – вздохнул Руфюс. – Сначала, когда они привезут его домой, он будет спать у родителей, а потом они его поселят к тебе в комнату. И каждый раз, когда ему вздумается зареветь, все будут считать, что это из-за тебя.

– А у меня в комнате, – сообщил Эд, – спит мой старший брат, но это ничего; только когда я был совсем маленький, уже давно, этот дурак ужасно радовался, когда у него получалось меня напугать.