Пётр Гаврилов - Егорка

Увидел козёл эту печальную для него картину, зашипел и пошёл гордой походкой прочь.

Между Прочим, бегавший на камбуз за скрипкой, встретил козла и крикнул ему:

— Пойдём танцевать, Ваня?

Козёл даже не обернулся. Он залез под старую шлюпку и стал думать, как бы отомстить ненавистному медвежонку.

А на молу Клюев уж играл на своей двухрядке с колокольчиками и Между Прочим вторил весёлой музыке на своей скрипке.

Фордик крутился на задних лапках и тявкал. Этот лай прямо-таки разъедал козлиное сердце.

Долго ещё играли и смеялись на молу подводники. Когда же в клубе зажглись яркие огни, Клюев кончил играть и сказал друзьям:

— А знаете вы, товарищи, что такое «тайна трёх»? Гадайте — не разгадаете, а придёт время — сами узнаете. Товарищ кок, забирай Егорку и следуй за мной!

И они трое пошли в клуб: Клюев, Между Прочим и Егорка.

Солнце всходило и заходило. Вечно напоминая о себе, не успокаиваясь ни на минуту, шумело море.

Даже тогда, когда на море лежал полный штиль и вода казалась густо политой маслом, море нет-нет да и ударяло волной о камни, смеясь и предостерегая:

«Берегитесь! Я море, я глубокое…»

Но каждый день, не боясь ничего, выходили в море на боевое учение подводные корабли.

Далеко в море подводники стреляли из орудий и зенитных пулемётов. Разбежавшись по морю, с полного хода ныряли под воду.

Лишь белые зайчики пены играли над тем местом, где только что плыл большой корабль, полный людей.

А из-под воды уже мчались в цель смертоносные торпеды.

Как в петле, метался корабль, но не избежать ему было гибели.

Или ложилась подводная лодка на грунт, и командир приказывал:

— Лодка получила пробоину! Надеть спасательные костюмы!

Подводники быстро надевали спасательные костюмы. Они были из чёрной прорезиненной материи и плотно облегали тело.

Костюм кончался на голове островерхим капюшоном, на котором блестели два больших круглых стеклянных глаза.

К поясу костюма были подвешены два баллончика с кислородом для дыхания. Выдыхаемый воздух выходил под капюшон и, скапливаясь там, держал подводников на воде, как поплавок.

С любой глубины поднимались подводники в своих костюмах. Рыбы в страхе шарахались от чёрных теней, отчётливо видимых в чистой воде моря.

Лодка всплывала, и подводники снова выходили на её палубу.

Может случиться и так, что лодка запутается в сетях, поставленных врагом. Тогда опять выйдут на верхнюю палубу спокойные люди в чёрных островерхих костюмах и освободят свой родной корабль, и он снова пойдёт громить врага.

Можно и по морскому дну ходить в этих костюмах, а это так чудесно и забавно, что и в сказке лучше не рассказывают.

Много лежит на дне моря богатств, много там запрятано таинственного…

Как всегда успешно выполнив задание командования, подводные корабли возвращались на базу. Весело погрохатывали дизеля.

Ещё издали узнавал Егорка завывающий голос сирены «Тигра» и бежал со всех ног на мол.

Смело и осторожно приставал «Тигр» к базе. Отдраивались люки. Обветренные, загорелые подводники один за другим сходили на берег с одеялами и подушками, с книгами, патефонами, с ящиками шахмат.

— Ну, здорово, Егорушка! — смеялся Клюев. — Море привет тебе прислало, и кланяются тебе три дельфина, дюжина крабов, старая камбала и скользкая медуза!

От радости медвежонок мотал головой и туда-сюда двигал хвостишком. Да и как тут не радоваться! После каждого похода подводники совали ему в пасть столько всего самого вкусного, что медвежонок начал уже толстеть и шерсть у него так и лоснилась.

Каждый вечер после похода Клюев брал свою двухрядку и запирался в комнате клуба вместе с Егоркой и Между Прочим.

«Тайна трёх» оставалась неразгаданной. Всех подводников разбирало страшное любопытство.

Не раз они хитро заводили разговор про тайну с доверчивым Между Прочим, но кок молчал, как выпотрошенная рыба у него на камбузе…

Служили на «Тигре» два молодых краснофлотца — Сачков и Бачков, Сачков делал всё так, чтобы поработать поменьше, а поспать побольше. Спать он очень любил и однажды заснул даже во время приборки, опершись руками на швабру.

Бачков делал всё так, чтобы поработать поменьше, а поесть послаще и побольше. Поесть Бачков очень любил. У него была интересная ложка. В неё входило сразу пол-литра или полкило. Бывало, черпанёт Бачков своей интересной ложкой два раза — и в тарелке уже показывается донышко.