Пётр Гаврилов - Егорка

— Так хорошенько теперь проучите! Это же свинство: вся команда без ужина осталась!

— Кого проучить? — поднял брови кок.

— Да вот того, кто у вас под фартуком.

— А кто у меня под фартуком? — осторожно спросил кок.

— Как — кто? Да всё она, проказница Мэри! Неужели вы ничего не знаете?

Тут подбежал второй машинист. Первый машинист сказал ему:

— Смотри, кок ещё ничего не знает про свой камбуз!

— Как так?! — удивился второй машинист. — А впрочем, лучше бы вам, товарищ кок, и не знать! Тут с ума сойти можно!

— Братцы! — взмолился кок. — Что случилось на камбузе?

Тогда два машиниста заговорили наперебой:

— А вот что. Захотелось Мэри сухого компота попробовать. Шарила она, шарила, да не нашла. Понятно?

— И принялась со злости дебоширить на камбузе. Да что ведь понатворила!

— С полок всё посшибала! Банку с томатом бултых в компот! Понятно?

— А сама сорвалась с полки да прямо на кулебяку. Обожглась о кулебяку и давай её раздирать на части!

— Чем больше раздирает, тем больше обжигается! Визжит, пищит! Соус какой-то вылила на плиту! Пар из камбуза валит, как дым от лесного пожара. Беда! Ну и страшная беда у тебя, кок! Понятно?

Бедный кок схватился за голову. Медвежонок второй раз шлёпнулся на палубу, и кок на всех парах помчался на камбуз.

А машинисты подхватили медвежонка и спустились с ним в люк, словно провалились сквозь палубу…

Старший помощник застал в каюте у командира много народу. Тут были главный инженер-механик, командир артиллерийской части, редактор корабельной газеты «Залп» и хозяин носовой башни Рубин.

Перед командиром на столе лежала пачка заявлений.

Обычно решительный во всех своих поступках, командир читал эти заявления и растерянно улыбался:

— Право, не знаю, как тут и быть! Кому же отдать медвежонка?

— Прошу отдать его главному боцману, — сказал старший помощник. — Это и его просьба и моя, товарищ командир корабля.

— Как! Ещё одно заявление? — воскликнул командир корабля, и все засмеялись.

Старший помощник ничего не понимал.

— Вы не удивляйтесь, — сказал ему командир, — тут все о медвежонке хлопочут. Редактор просит за редакцию газеты. Главный механик — за машинистов, электриков и трюмных. Штурман просит за рулевых, сигнальщиков и дальномерщиков. Артиллерист пришёл помочь хозяину башни Рубину. А теперь вот вы с боцманом! Все хотят медвежонка, всем он по сердцу пришёлся. Но ведь нас-то около двух тысяч на корабле, а медвежонок-то один. Да такой славный толстопузый чудачок! — засмеялся командир корабля. — А ну-ка, давайте его сюда, товарищ Рубин!

— Есть! — ответил хозяин башни и вышел в коридор.

Он скоро вернулся.

— Товарищ командир корабля, медвежонок пропал!

— Что за история! — удивился Командир. — Что за беспокойный косолапый пассажир! В один день побывал у кока, у сигнальщиков, у комендоров. Где ж он теперь?

В дверях каюты вырос радист. Он протянул командиру корабля синий квадратик радиограммы. Командир прочёл, и брови его чуть нахмурились. Он сказал:

— Снимаемся с якоря. Проверьте часы, товарищи командиры!

Командиры проверили свои часы. На всех было одно и то же время: без десяти минут шесть.

— У вас? — посмотрел командир корабля в глаза Рубину.

Хозяин башни вынул замшевый мешочек, щёлкнул золотой крышкой часов и сказал:

— Без десяти шесть, товарищ командир корабля!

Командир посмотрел на свои часы.

— У меня то же самое, — сказал он. — Можете быть свободным, товарищ Рубин. Спор о медвежонке мы разрешим, когда вернёмся. Я буду на вашей стороне.

Хозяин башни чётко повернулся и вышел в коридор. И сердце Рубина весело стучало, хоть лицо оставалось всё таким же спокойным. «Правильно поступает товарищ командир! Для чего созданы корабли? Для решительного артиллерийского боя с врагом. А кто будет стрелять по врагу? Мы, комендоры!»

А в это время к командиру корабля прибежал второй запыхавшийся радист и подал сразу две синенькие радиограммы. Командир прочитал их и сказал:

— Сниматься с якоря!

Сколько тут было радости, когда два машиниста кубарем спустились по трапу в котельное отделение и показали кочегарам медвежонка!

— Нос-то, нос-то у него — настоящая форсунка! — закатывался смехом кочегар Сорокин. — У нас на Дальнем Востоке немало я видел ихнего брата, но такого красавца, братцы-товарищи, вижу в первый раз. Форсунка. Форсунка, иди ко мне!