Пётр Гаврилов - Егорка

Вдруг на медвежонка упала сверху живая бомба с длинным хвостом. Это была всё та же коварная Мэри.

Не помня себя от злости, она вцепилась в густую шерсть медвежонка и давай его щипать и царапать.

Она делала это без остановки, как сердитая хозяйка щиплет курицу. Шерсть медвежонка, словно перья, летела в стороны.

От страха и боли бедняга завертелся волчком и пустился куда глаза глядят…

Для того чтобы командирам и сигнальщикам можно было скорей и удобней спускаться и подниматься на мостик, в мачте ходили два лифта. Работали они день и ночь. Один бежал вверх, другой спускался вниз.

С полного хода медвежонок вскочил в лифт, сбросил со спины Мэри. Теперь обезьянка уже не могла удрать. Лифт пошёл вниз.

Вот лифт дошёл до места. Первой на верхнюю палубу пулей вылетела Мэри.

У неё как будто и хвост был завязан в узел. Она даже визжать не могла, а только разевала рот, как глухонемая. Прихрамывая, кое-как доскакала Мэри до мачты и стала карабкаться вверх куда медленней, чем всегда. Досталось и медвежонку на орехи. Он всё кружился на месте, стараясь увидеть, цел ли ещё у него хвост.

Эх, в лес бы сейчас да в какую-нибудь тёмную нору укрыться от беды!

И вдруг медвежонок увидел нору прямо перед своим носом. Перед норой была даже небольшая лесенка.

Медвежонок влетел в нору — и очутился прямо на руках человека. Он попал не в нору, а в носовую орудийную башню.

— Товарищи, гость к нам! — сказал хозяин башни Рубин и скомандовал: — Задраивай!

Тяжёлая, в шестнадцать дюймов толщины, квадратная стальная дверь неслышно тронулась с места и закрыла вход в башню.

Рубин посадил медвежонка к себе на колени, Он успокаивал беднягу, гладил его и чесал за ухом. Удивлённые и обрадованные комендоры окружили Рубина. Каждому хотелось дотронуться до медвежонка.

— Теперь мы его никому не отдадим, товарищ Рубин, а? Ведь он своей охотой явился к нам.

— Надо полагать, что так, — спокойно ответил Рубин.

Он был всегда спокоен — и в игре в шахматы и во время боевых стрельб.

Орудия грохочут, башня сотрясается от могучих залпов, снаряды со стоном ввинчиваются в воздух и несутся к цели. Попадут или нет? Рубин спокоен. Он знает: попадут.

Рубин умно подготавливал краснофлотцев к стрельбам. Ошибок в носовой башне никогда небывало. Комендоры любили и уважали Рубина и, когда хотели доставить ему удовольствие, как бы невзначай спрашивали его:

— А не скажете ли вы, сколько сейчас времени, товарищ Рубин?

Хозяин башни не спеша вынимал из кармашка замшевый мешочек, доставал золотые часы и щёлкал крышкой. А на крышке красивыми буквами было выгравировано:

«Хозяину башни линейного корабля «Маршал» товарищу Рубину за отличную стрельбу».

Но не только боевому делу учил командир группы краснофлотцев. Он и в театр с ними ходил, и книги читал, и знал, что у каждого творится на сердце.

— Надо полагать, — повторил Рубин твёрдо, — мы медвежонка не отдадим никому.

Молодой краснофлотец Шуткин обрадованно засмеялся и погладил медвежонка!

— Я гляжу — что такое? А это медвежонок! Он, как бомба, к нам влетел!

— Вот и назовём его Бомбой. Согласны, товарищи? — спросил Рубин.

— Согласны! — хором ответили комендоры.

— Ну, теперь смотри, Бомба, куда ты попал, — сказал Рубин и спустил медвежонка с рук на стальной пол башни.

Три громадных орудия грозно выглядывали из башни наружу. Двадцать пять человек могли поместиться на одном таком орудии, если бы встали на него плечом к плечу. А дуло у каждого орудия было такое широкое, что медвежонок мог прямо из башни пролезть на палубу и обратно.

Жутко бывало в башне во время стрельбы! На специальных податчиках заряды и снаряды подымались из артиллерийского погреба и сами входили в орудие. Тяжеловесный замок закрывался. Не успевал вылететь один снаряд, как уж другой просился в орудие. Его посылали в дорогу, и он летел, невидимый и страшный, туда, куда посылал его «Маршал».

Сегодня — в плавучий щит, а когда нужно будет — во врага.

Сейчас в башне было тихо. Стальные стенки её и крыша толщиной в шестнадцать дюймов не пропускали ни летнюю жару, ни комаров, ни мартышек.

А не найдётся ли здесь чего-нибудь вкусного? Медвежонок принялся обнюхивать комендоров, одного за другим.

— И чего это он выискивает? — разводили руками комендоры. — Бомба, тебе чего, братишка?