Владимир Добряков - Хозяин двора

Дядя Коля удобно сидел на лавочке у подъезда и только головой сокрушенно покачивал, удивлялся.

Понятно, что Олежка не забыл блеснуть и скоростными качествами: двор — преогромный, четыре корпуса вокруг стоят, а лихой гонщик минуты за полторы успевал сделать кольцо по асфальтовым дорожкам. И скорей бы примчался, да мешают — там девчонки со скакалками прыгают, там в классики играют, там малыш на трехколесном тихоходе пыхтит.

— Гоняешь вполне прилично, — одобрил дядя Коля, когда Олежка с тугим шипением намертво остановил возле лавочки послушный велик. — А скажи, — оглядываясь по сторонам, добавил он, — нигде не видно там вашего дворового злодея?

— Сашки? — чуть ревниво спросил Олежка. Ни с кем не хотел делить он своего дядю Колю. Разве только с Мишкой. А Сашка! При чем тут Сашка? Подумаешь, любопытная личность! — Наверное, на реке. — Олежка пренебрежительно пожал плечами. — Или в футбол гоняет.

— Так. Ясно, — проговорил дядя Коля и еще раз оглядел двор. — А что же это у вас запустение такое, будто после мамаева побоища? — И он показал рукой на центр двора, где, кроме остова качелей с неимоверно погнутыми, висящими проволоками и турника, ничего больше не было. — Идем-ка, сходим, взглянем…

Олежка привык к своему двору, и его нисколько не поражало, что в том месте, куда они сейчас направлялись, ничего достойного внимания нет. Правда, были там прошлым летом качели, но теперь они сломаны.

А дядя Коля не привык и всему удивлялся. Взялся за перекладину турника, а столбы шатаются.

— Ну, редька горькая, — сказал он, — и хозяева тут у вас! — Снова пошатал столбы. — Где же большие ребята? Почему не починят?

— Ребята вон там сидят, в беседке, — показал Олежка направо, где за песочницей и чахлым грибком стояла чуть покосившаяся шестигранная беседка с железной крышей. — Песни вечером поют. У Вовки, — гитара с картинками.

подражая девятикласснику Вовке и гнусаво растягивая слова, пропел Олежка.

— Да ты артист! — рассмеялся дядя Коля. — А где в футбол играете? Покажешь?

Пошли пешком. Олежка, придерживая руль, вел рядом велик. Миновав безлюдную в этот час беседку, Олежка увидел рыжего кота Банкира, блаженно дремавшего на своем законном месте — круглом чугунном люке, куда иной раз приходится лазать водопроводчикам, если с трубами теплоцентрали случаются какие-нибудь неполадки.

— Вот его Сашка под колесо мне кинул, — как очень важную подробность, сообщил Олежка. — Из-за него и трахнулись с Мишкой… Банкир! Банкир! — позвал Олежка.

— Мяу, — тихонько ответил Банкир и один зеленый глаз приоткрыл. Другой под лапой был спрятан. И концом хвоста чуть шевельнул. На всякий случай — вдруг вкусным чем угостят.

— Ласковый, а глупый, — посочувствовал дядя Коля. — Соображения — ни на копейку. Нет бы под кустиком лечь — на солнце жарится.

— Ну и что, он всегда здесь спит, — вступился за кота Олежка. — Привык. А зимой здесь ему тепло. Он как сторож на посту. Будто богатство хранит. Потому и Банкиром назвали… Эх, колбаски бы ему дать.

Возле дома с увитыми диким виноградом подъездами Олежка хотел показать на балкон третьего этажа, где Лерчик живет, но заметил на лавочке Митрича. Прислонив к коленке метлу, дворник покуривал сигаретку и с подозрительным интересом поглядывал на Олежку и его дядю.

«Чего это он? — подумал Олежка. — Может, кто наябедничал, что я голубей пускал?»

Олежка ускорил шаг.

— Это он, что ли, постарался, дворник? — с уважением спросил дядя Коля и оглянулся на подъезды. — Надо же, красоту какую соорудил! Видать, мастер своего дела. За это премии надо выдавать.

— Кому?! Митричу?! — Тут настала пора расхохотаться Олежке.

— Трах-бах-тара-рах!

— А вот и не «бах»! — не смутился Олежка. — Митрич — пьяница. И сплетник. А лодырь — каких свет не видывал. Мышей не ловит. Вот! — Олежка все это выпалил одним духом. Не раз слышал он от взрослых, как такими же словами ругают они нерадивого дворника. — И никакого винограда он не сажал! Это тетя Настя все старается, украшает. Мать Юльки. А Юлька в первый класс пойдет. Малявка, а ловкая. Мяч здорово бросает.

— Убедил, сдаюсь, — сказал дядя Коля и добавил, словно удивляясь: — Людей-то сколько интересных. Идет человек, кто, что — не знаешь. Как окно шторой закрыто. А откинешь штору — целый мир перед тобой. Человек. Это как чудо… Как ты, Олег, думаешь об этом?

С подобными сложными вопросами к Олежке никогда еще не обращались. Что он думает? Не думал он о таком. И в голову не приходило, чего тут врать-то!