Владимир Добряков - Хозяин двора

— А вчера ели! Ага! Вкусно было. Еще и хвалили. Я один есть не стану. Ни крошечки не возьму! Нисколечко!

Пришлось и дяде Коле лакомиться вкусным пирогом.

— Сходите на базар и купите ягод. Вечером новый испечем, — предложила мама. — Я бы сама сходила, да не успею — на работу бежать.

Олежка обрадовался и посмотрел на дядю.

— Правда ведь можем сходить на базар?

— Купите сразу три килограмма, — продолжала Ольга Васильевна. — Еще и варенье сварим. В обед поедите. На третье. А деньги, ты знаешь, в буфетном ящике лежат.

— Ольга Васильевна, — протестующе сказал дядя Коля, — о деньгах-то не надо. Есть у меня.

— Посмотрите, какой Рокфеллер!

— Не Рокфеллер, а около сотни наберется. На первый случай, пока не начну работать, хватит.

Тут Олежка, само собой разумеется, не упустил случая спросить:

— А кем, дядя Коля, вы будете работать? — Его действительно очень интересовало, с чего дядя начнет свою космическую или научную карьеру.

Вопрос племянника не то чтоб поставил дядю Колю в тупик, однако по тому, как он задумался, постукивая ложечкой о край чашки, стало ясно, что он для себя эту проблему, видимо, еще не решил.

— Поглядим, осмотримся, — уклончиво ответил дядя. — Голова и руки везде нужны.

Такая неторопливость внушала уважение: видно, что дядя к этим вещам подходит серьезно, без суеты. И правильно: в космос — раз-два! — не полетишь.

Вернувшись с базара и спрятав кастрюлю с малиной в холодильник, мужчины занялись мужской работой: ремонтом велосипеда. Жалуясь в тот раз Лерчику на Сашкино вероломное нападение, Олежка про велосипед сказал как бы между прочим: «Переднее колесо немножко восьмерит».

Изувеченное колесо машины, примкнутой в передней, дядя Коля приметил еще накануне, в день приезда. Но вчера Олежка ни в какие подробности вдаваться не стал. Упал, и все. В доказательство показал болячку. Он бы и на этот раз не сказал о Сашке, да как-то само собой вышло. Может, из-за того, что никак не могли починить колесо. Измучились. Одни спицы подтягивали, другие ослабляли, потом снова крепко натягивали, орудуя плоскогубцами, — не получается. Виляет колесо, хоть дело бросай. Дядя Коля все руки перепачкал. Два раза в сердцах повторил: «Эк тебя угораздило! Надо же!» А в третий раз невесело пошутил:

— Не иначе, как МАЗ в колесо тебе вмазал!

Олежка живо представил, будто в переднее колесо его маленького велика со страшной силой ударяет огромный грузовик. Жутко даже стало.

— От меня бы и костей не осталось… А это просто на дерево я наехал.

— Вот ты, оказывается, какой ездок! Деревья сшибаешь!

Олежка темными пальцами (а руки у него, хотя и не подтягивал спицы, были чернее дядиных) сконфуженно почесал нос.

— Покрути-ка! — кивнул дядя Коля своему помощнику и вдруг расхохотался: — Ну, лук репчатый, теперь вижу, что ты настоящий мастер-ломастер! Полюбуйся на себя в зеркало!

Любоваться было на что: нос Олежки напоминал по цвету давно не чищенный ботинок.

Насмеявшись вволю, Олежка неожиданно для себя сказал:

— Вот вы говорите, что не любите, когда обижают несправедливо…

— Не то слово — не люблю. Трясусь от злости, как вулкан… Глянь-ка! — обрадованно сказал дядя Коля, быстрее и быстрее разгоняя широкой ладонью колесо. — Стоит, как влитое! Хоть знак качества ставь. Можешь седлать своего коня. — Он остановил колесо и вспомнил: — Так о чем ты начал говорить?

— Есть такие ребята, от которых житья нет. Я на велике давным-давно катаюсь. Не падаю. А на дерево налетел из-за Сашки Беса.

— Это у него фамилия такая — Бесов?

— Нет, фамилия нормальная — Степанов. «Бесом» Сашка себя сам назвал.

— Чудно что-то.

— Не чудно. — И Олежка объяснил: — Он специально велел звать себя так, чтобы все его боялись.

— А не придумываешь?

— Точно говорю. В доме шесть дробь четыре живет. На втором этаже.

— Здесь, у вас во дворе, в доме шесть дробь четыре обитает такой экземпляр?!

В глазах у дяди Коли словно загорелись веселые огоньки. Олежке даже показалось, что дядя готов бежать во двор — разыскивать этого Сашку. Чем он так поразил его? Вредитель и драчун, всем давно известно.

На улицу дядя не побежал. Он заставил племянника умыться, а затем в большой комнате они уселись прямо на полу, вернее на зеленом ковре, покрывавшем едва не всю комнату. Это дядя предложил: «Смотри, говорит, какая симпатичная лужайка! Посидим?» Олежка сначала не поверил — опять, наверное, шутит? А дядя как ни в чем не бывало сел на ковер и ноги скрестил калачиком. Олежка с удовольствием опустился рядом. Кто спорит: на полу в сто раз удобнее, чем на стуле или даже на мягком диване. Золотой у него дядя! И главное, нисколько не задается, что взрослый.