Александр Варшавер - Повесть о юных чекистах

Вася застонал, открыл глаза, зашептал что-то непонятное.

— Что тебе, Васёк? — спросил боец Шахрай, опускаясь на колени около Васи. — Может, водички испить?

Вася внезапно заметался, стал разборчиво шептать: «Где… где Кос-тя… Там… Там… Ни-кит-чен-ки!.. — Он замолчал, потом сделал попытку подняться и снова зашептал: — Ско-рее… Ско-рее…» Шепот его становился все тише и тише.

— Кончается! — тихо сказал Савин.

Вася вытянулся, захрипел, глаза его закрылись…

Шахрай припал ухом к его груди, послушал. Молча поднялся, снял фуражку и, не стесняясь, заплакал.

— Нет больше нашего Васька… Погиб как герой… Эх, какой был парень!

В хате, кроме плачущей хозяйки и двух раненых, больше никого не оказалось. Шкоропий с перебитой ногой лежал на кровати и стонал, а его кум Яков, раненный в грудь и, очевидно, потерявший много крови, сидел на полу, прислонясь к стене, прижимая к груди окровавленное полотенце, ругался и скрежетал зубами.

Жена Шкоропия ничего о своих гостях рассказать не могла, а только повторяла: «За что моего Филю, изранетого на войне с беляками, стрелил тот проклятый хлопец?».

Савин с милиционером обыскали все надворные постройки, погреб, чердак, но «брата», о котором говорил Левченко, и след простыл.

Прибежавший фельдшер узнал «кума Якова». Это был один из братьев Никитченко.

Постепенно совсем рассвело, стал хорошо виден кровавый след от дома в кусты.

Развернув людей цепью, Савин повел их по следу. Вскоре наткнулись на убитого. Рядом с ним лежал маузер и несколько стреляных гильз.

— Так это же старший Никитченко! — воскликнул милиционер. — Вот где нашел свой конец, бандюга!

— Верно, верно, он, — подтвердил один из сельчан. — А тот, кто убег, наверно, их меньшой, Петр. Слава богу, от таких злодеюг избавились!

На самом берегу, где он крутым трехсаженным откосом обрывался к реке, Савин указал на небольшой холмик. Около него разбросанный во все стороны дерн и углубление в земле с опаленными краями, несколько стреляных гильз от парабеллума.

Савин присел на корточки, пошарил в разрытой земле. В его руке оказался небольшой кусочек железа. Он повертел его в руках, поднося к самому носу. Казалось, что он его обнюхивает.

— Здесь взорвалась граната. Судя по осколку, бутылочная [23] Бутылочная — ручная граната в тонком железном корпусе, имела форму небольшой бутылки. ,— определил Савин. — Такая дает сильную взрывную волну и много мелких осколков. Вы бы, ребята, спустились по откосу, ближе к воде, может, что-нибудь найдется в кустах, — обратился он к комсомольцам.

Два комсомольца, осторожно поддерживая друг друга, спустились почти до уреза воды. На одном кустике висела Костина сандалия.

Савин осмотрел ее со всех сторон, но ничего не обнаружил.

— Как же так? — заволновался Шахрай. — Где же он сам? Уж если бы зацепило Костю гранатой, была бы кругом кровь или… — боец замялся, — или куски одежды…

— Видимо, — пытался объяснить Савин, — взрыв ранил или контузил Горлова, сбросил в воду, а там он утонул. Надо будет достать невод и пошарить под берегом.

— Бесполезно, — вздохнул председатель сельсовета. — Невода в деревне нет. За это время утопленника унесло далеко, верст за пять, за шесть. Смотрите, какая тут быстрина…

После многодневных ливней бурно текла мутная, вспененная река. По ней, как в весеннее половодье, плыли подмытые с корнями деревья, остатки каких-то строений, кусты с налипшим на них разным мусором.

— Верст за сорок отсюда есть плесы, туда его, наверно, и вынесет. Там его и искать, — посоветовал председатель.

Савин записал, где находятся плесы, и обратился к бойцам:

— У кого конь лучше?

— У меня, товарищ начальник! — ответил Шахрай.

— Скачи в город, в гэпэу к Бардину. Доложишь, что и как. Я останусь тут до его приезда.

Бардин, командир эскадрона и человек двадцать бойцов с пулеметной тачанкой прискакали в Костянскую в полдень.

Савин доложил, что произошло и какие он намерен принять меры по поискам Горлова.

— Веди на берег! — приказал Бардин.

Он постоял на берегу реки, видимо не слушая объяснений Савина. Махнул рукой и пошел обратно в деревню. Здесь было уже все приготовлено для похорон Васи. Он лежал около школы, в наспех сбитом гробу, покрытый букетами полевых цветов.

Бардин распорядился:

— Васю на пулеметной тачанке отвезти в город. Будем его хоронить, как и подобает герою, с оркестром, с отданием воинских почестей.