Александр Зорич - Повесть о юном королевиче Зигфриде, варваре Конане, вещем драконе Фафнире и мудром карлике Альбрихе

Когда прославленный герой Конан, прозывавшийся варваром из Киммерии, явился в Нидерланд, отчий край королевича Зигфрида переживал не лучшие времена.

Суровая зима (ее при дворе короля Зигмунда вспоминали, кряхтя и охая, все лето), недород, скотий мор.

Прибавить к этому разброд в умах, застой во внешней политике – ни тебе войны, ни приграничного конфликта, – сочащиеся фурункулы политики внутренней и незаживающие социальные язвы… И даже корифей придворных музык по имени Хорь сорвал голос – отправившись по грибы-ягоды, он завяз в трясине и двое суток кряду звал на помощь, прерываясь лишь для сна и молитвы. Матушка Зигфрида прихворала. Старший брат, наследник престола Атаульф, редкий день бывал трезв…

Словом, выцветшему мирку Нидерланда требовалась живительная встряска. И Бог ее послал.

– Ну, где тут, значится, ваш главный? – поинтересовался Конан, вступая в дворцовый зал для приемов. Дощатый пол жалобно скрипел под его мощными ступнями, обутыми в старообразные римские калиги.

– Как вас представить? – не оборачиваясь, поинтересовался церемониймейстер, он же виночерпий, он же дядька Зигфрида и постельничий Зигмунда (двор жил небогато, на должностях экономили).

– Скажите, пожаловал легендарный Конан-киммериец. Нет, лучше так: «Сам Конан из Киммерии, победитель чудовищ и усмиритель демонов». Он должен знать.

В Нидерланде о Конане и впрямь знали. Событиями этот сирый край был небогат, украшался в основном благочестием, а оттого всё, что происходило у южных соседей, вызывало здесь живейший интерес.

Не сказать, что имя Конана гремело, но о том, как Конан спас королеву Фредегунду из лап морского змея, знали все интересующиеся, включая пятнадцатилетнего королевича Зигфрида. Популярностью пользовалась история о том, как Конан расправился с исполинским земляным червем. Не такой, конечно, как история об Иисусе, преданном Иудой, и уж, конечно, не такой, как история о полководце Александре, ходившем за пять морей и видавшем людей с песьими головами и ртами на животах. И все же, и все же.

Стол накрыли по стандарту «люкс», как для полководца Александра.

Варвар Конан сразу всем понравился. Во-первых, он был широк в плечах, гриваст, отменно мускулист и обладал длинными лопатообразными ручищами, то есть идеально соответствовал стереотипу героя-богатыря.

Во-вторых, многочисленные пороки киммерийца – заносчивая самоуверенность, легко переходящая в наглость с оттенком хамства, его лживость, высокомерие, переменчивость – сквозили через грубые плетения его жестов и суждений так явственно, что выглядели уже не самими собой, но продуктом умышленного и очень умелого актерства.

Казалось невероятным, чтобы достойный муж (каковым свершитель легендарных подвигов Конан считался априори – иначе как бы он их совершил?) и впрямь был таким говорливым выскочкой. Думали, он лишь напускает на себя вид, чтобы казаться проще и человечней, а может, чтобы, глядя на карикатуру самоуверенного болвана, вживе нарисованную им, подданные Зигфрида утверждались в мысли о превосходстве добродетелей над пороками.

Нидерландцы, впрочем, ошибались. Конан был таким, каким казался. И никаким иным.

Три дня он пьянствовал и обжирался, развлекая челядь Зигмунда байками о сокровищах Офира и Пунта, о коварстве африканских колдунов и любострастных повадках морских ведьм. Засыпал он неожиданно, прямо посреди рассказа, да так и спал до утра, сжав руками виски.

С каждым днем угощение становилось все более скудным – небогатые кладовые Зигмунда стремительно истощались. Когда на четвертый день Конан, по своему обычаю заспавшийся за полдень, обнаружил, что на обед подали вареную чечевицу с мелко порубленными кубиками сала – старого, адски соленого, с прослойками мумифицировавшегося мясца, – он смекнул, что пришла пора переходить к цели своего визита.

– Тут у вас, говорили, дракон есть один…

– Прозывается Фафниром, – отвечали ему домочадцы Зигмунда с льстивыми переливами в голосе. – Живет в потаенной пещере, в горах на острове Гнитайхед.

– Желаю видеть тварину!

– Неужто совета будете просить?

– Я? Совета? – недоуменно вытаращился Конан, но потом, словно бы что-то важное сообразив, добавил: – Ну, можно и так сказать, что совета… Завтра же отправлюсь к нему. Вот только проводник мне надобен!