— Не видали, ребята, тут молодого красноармейца? — спросил он.
— Видали, видали! Он с нами разговаривал возле школы, а потом пошел по той дороге. — Ребята указали куда.
— Ничего не говорил, куда идет?
— Пошел до дому Шкурупия, а может, куда в другое место!
Услыхав фамилию, Костя насторожился. Вспомнилось:
«Кажется, такая фамилия у бандита, убившего Васину мать», и как вчера Вася сказал: «Может, встречу кого знакомого».
«Как бы, парень, чего не натворил!» — подумал Костя и бегом припустил к дому Шкоропия.
* * *
— Кто там? — повторил Шкоропий и, не дождавшись ответа, закрыл окно.
«Сейчас выйдет, — решил Вася. — Больше ждать нельзя». Рукояткой револьвера он сильно ударил по крупу одну, потом другую лошадь, гикнул, как делал подымая на галоп Бойчика. Испуганные кони, сопровождаемые лающей собачкой, умчались к деревне.
В это время Костя был уже шагах в тридцати от дома, он слыхал, как гикнул Вася. Мимо, чуть не сбив его с ног, промчались две лошади, и он еще быстрее побежал к дому.
Когда убежали лошади, Вася шагнул ближе к дому. Между ним и крылечком росли густые кусты бузины, в них он и укрылся. Ждать пришлось недолго. Скрипнула дверь, на крыльцо кто-то вышел и визгливым голосом повторил: «Кто там?»
— Здравствуй, Филипп Шкоропий! — поздоровался Вася, еще не решив, что делать дальше. Отведя руку с револьвером за спину, он шагнул из куста и повторил: — Вот и свиделись, Филипп Шкоропий. Не признал?
Бандит молчал. В его руке что-то блеснуло. Вася на всякий случай шагнул обратно за куст и присел.
— Кто такой? Кто такой? — взволнованно заговорил Шкоропий. — Нема тут никакого Шкоропия! А ты кто?
— Я Рубаков! Сын Оксаны Рубаковой. Той, что ты гад…
Вероятно, только сейчас Шкоропий заметил исчезновение лошадей и закричал:
— Кони! Где кони? — И тотчас со стороны крыльца сверкнул огонек. Левое плечо Васи обожгла боль.
— Ах ты гад! Еще стреляешь! — Вася не целясь выстрелил в сторону крыльца и лег ничком, у самых корней куста.
Шкоропий еще раз выстрелил в сторону куста.
Вася не отвечал.
Крики Шкоропия, выстрел Васиной «пушки» и ответные выстрелы со стороны дома Костя услыхал, добежав до изгороди. Он лег на землю и пополз к кусту, откуда доносился легкий стон. Затем из куста сверкнуло пламя и грохнул выстрел Васиного Смит-Вессона, раздался шум падающего тяжелого тела, ругань и вскрики: «Ой нога! Хлопцы, сюда! Ох, больно, больно!».
Костя подполз вплотную к чуть стонущему Васе и зашептал:
— Что с тобой, Вася?
— Зацепил меня гад, — едва слышно ответил Вася. — Больно, рукой не шевельнуть… Уходи… я прикрою… В хате — Никитченки… Уходи…
А на крылечке уже топало несколько человек. Женский голос причитал: «Ой, что с тобой, Филечка! Ой, горе мое!» Что-то кричали мужские голоса и невнятно выкрикивал раненый:
— Какой-то хлопец стрельнул… ох, больно, ноженька… Я стал сходить… ох… по ступенькам, упал и сломал ногу…
Костя не стал прислушиваться. Надо было решать: «Уходить или, прикрывая Васю, дать бой?» Решение пришло само: «Он будет отходить, но не к деревне, а в сторону. Подымет стрельбу, выстрелы отвлекут и уведут бандитов от Васи, всполошат товарищей в деревне. Надо стрелять и все время менять позицию. Поднять как можно больше шума. Патронов хватит. В пистолете восемь, да еще две обоймы в кармане».
Правильность решения подтвердило то, что стал кричать Шкоропий:
— Хлопцы! Стреляйте туда… ох… ох… по кустам… Тама хлопчик… Ох, больно ноженьке! Стреляйте…
Со стороны крыльца сверкнуло несколько выстрелов. Пули засвистели над Костиной головой. Лежавший рядом Вася вскрикнул, забился и смолк.
— Васёк, Васёк! — зашептал Костя. — Что с тобой? — Он дотронулся до Васи и внезапно понял, что Вася убит. Едва сдерживая рыдание, Костя отполз от кустов и выстрелил в сторону дома. Потом вскочил, пробежал с десяток шагов и только успел лечь, как над его головой просвистала очередь пуль. «Из маузера бьют!» — подумал Костя и пополз, пятясь назад. Но вот под ним хрустнула сухая ветка и опять засвистали пули. Стреляли из двух или трех пистолетов и обреза. Из него при выстреле вырывался сноп пламени, освещая стрелявших.
«Теперь буду бить прицельно, наверняка! Задешево меня не взять! Только бы не нащупали», — решил Костя.
Правда, бить прицельно было трудно. При выстреле тяжелый пистолет рвал руку вверх. Стреляя из парабеллума в тире, Костя клал его на сгиб левой руки, лежа использовать этот прием он не мог. Все же он расстрелял всю обойму, отполз и перезарядил пистолет. Во время перезарядки, четко вырисовываясь на фоне неба, неподалеку от Кости появился силуэт человека. Постоял, как бы прислушиваясь, потом два раза выстрелил в сторону, где лежал Костя. Пули ударили в землю чуть в стороне.
Читать дальше