Мария Халаши - И вдруг раздался звонок

Барышни Камышинки, как только начались танцы, недовольно зашелестели, но когда перед ними выросла сухопарая фигура Армина Шмидта, тотчас умолкли. Словно прикусили язычки от оказанной им чести. Сам Армин поведет их танцевать! Они были уже не молоды, но так изящны, так грациозно колыхались вокруг Армина, что любо-дорого было глядеть.

Любо-дорого глядеть — это смотря кому! Этелка так чуть не развалилась от возмущения.

Она всегда мечтала найти себе такого воспитанного, интеллигентного спутника жизни, как Армин. А он пригласил танцевать барышень Камышинок. "Старый глупец! — злилась про себя Этелка. — Уж не собирается ли он обзавестись сразу тремя женами? Подумать только, Армин Шмидт, старый холостяк, который всегда интересовался лишь наукой и изобрел электрический свет! Что он будет делать с тремя вечно шелестящими старыми девами? Господи, как чудесно мы могли бы жить вдвоем! По вечерам Армин зажигал бы свою лампу, а я читала бы ему вслух свежие газеты…"

Ханна Херенди тоже принарядилась. Ее белое просвечивающееся платье, усыпанное цветами, было из тончайшего фарфора. Она ждала, что ее пригласит танцевать Дюла.

Да, да, хрупкая красавица Ханна ждала Дюлу.

Ханна была доброй девушкой, и ее очень трогало то, что Дюла такой бледно-розовый, неловкий. Она долго жалела его, пока, наконец, не влюбилась. Но об этом никто не знал. Даже лучшая подруга Ханны пепельница Кока-Кола. Она тоже присутствовала на балу в своем красном туалете. Имя ее с момента рождения было написано на подоле ее платья. Кока-Кола была милой, скромной девушкой.

А Дюла ни о чем не подозревал. И если бы ему рассказали об этом, даже не поверил бы. Он только мигал, поглядывая с тоской на Ханну, и мечтал о ней длинными дождливыми днями.

Он и сейчас не осмелился пригласить ее танцевать.

А вот Бела, старший брат Дюлы, не был таким скромным. Он поправил белый платочек, торчавший из кармана разноцветного пиджака, молодцевато вытянулся перед Ханной и поклонился ей.

— Разрешите пригласить вас на танец?

Ханна колебалась. Она глянула на Дюлу. Тот робко мигал, не сводя с нее глаз, но продолжал стоять как вкопанный на месте, худой и чуть сутуловатый.

Тонкая, хрупкая Ханна не могла отказать напористому Беле. Впрочем, почти все уже танцевали: и яхта Вики скользила среди других, и утка, покрякивая, подпрыгивала, и Рози колыхалась и вертелась со своим женихом Элемером Ремингтоном, а Кристи Хрустальная на какие только ухищрения не пускалась, пока Перс решился наконец пригласить ее, и они медленно, плавно закружились совершенно не в ритме звучавшей музыки.

Итак, Ханна покорно протянула Беле руку. Оркестр «Транзистор» играл танцы один лучше другого. Уже Маришка забыла про свои недуги, и Этелка перестала вздыхать и, вспомнив, что у нее целых четыре ноги, принялась так отплясывать в своем углу, что просто загляденье, а Венцель Железный пригласил Кока-Колу. Веселились все, даже Хермина, хотя она не танцевала, а, стоя у своей лавочки, отбивала такт большими ножницами. И вдруг Рози завизжала.

Это был удивительно долгий, резкий, раздирающий уши визг.

Через мгновение она лежала в обмороке посреди комнаты.

Все растерялись. Элемер Ремингтон беспомощно топтался возле Рози, Хермина побежала за стаканом воды, Карчи Кувшин икнул и тупо уставился на потерявшую сознание невесту, Перс кричал, чтобы вызвали врача, — никто никогда раньше не слышал, чтобы он кричал! Этелка тотчас оказалась рядом и заявила, что у Рози наверняка желудочные колики, она даже цитату привела из последнего номера научно-популярного журнала. Кристи побежала к музыкантам, которые как ни в чем не бывало продолжали играть. Доктор Пенсне склонил голову перед Маришкой и попросил разрешения оставить ее — его долг быть рядом с пострадавшей. Он наклонился над бледной невестой, осмотрел ее и заявил:

— Рози ранена.

Заключение доктора привело всех в ужас. Ханна Херенди от страха расплакалась.

Между тем Рози очнулась, у нее очень болел бок. Доктор Пенсне еще раз тщательно осмотрел рану. Теперь все увидели длинный разрез от талии до лодыжек.

Кока-Кола в своем красном платье прыгала как безумная, Кристи Хрустальная хотела достать больной цветы, Утка крякала. Перс, устремив взгляд вдаль, произнес:

— Интересно, очень интересно…

Венцель Железный, стоявший рядом с Персом, услышал это замечание. Он тут же обратился к старому Армину Шмидту, который рассеянно слушал жалобное шелестение барышень Камышинок.