Мария Халаши - И вдруг раздался звонок

Однако тут Шарике неожиданно пришлось расстаться с мыслями об Этелке, потому что в комнату вошла мама с седой, высокой, костлявой женщиной. Шарика догадалась, кто эта женщина, которая помешала ей и жителям Комнатии готовиться к балу.

— Доченька, эта тетя — учительница гимнастики, — сообщила мама. — Она тебе поможет поскорее выздороветь.

Разумеется, тетушка Марго не могла остаться в стороне от событий: она стояла, опершись спиной о притолоку двери, и одной ногой медленно ритмично притоптывала.

Учительница носила очки в золотой оправе. Она блеснула стеклами на Шарику и сказала:

— Здравствуй, девочка.

У нее был низкий голос, грубый и сиплый. Шарике показалось, будто по лицу ее провели наждаком. Учительница тотчас подошла к девочке, сдернула с колен плед, схватила ее в охапку и уложила на диван. Все движения учительницы были резкими.

Она раздела Шарику, начала ее вертеть, крутить, тормошить. В ее руках не ощущалось никакой ласки, нежности, бережности. Шарика сразу почувствовала к ней отвращение.

Учительница довольно долго мучила ее на диване. Тетушка Марго удалилась в кухню, вскоре за ней ушла и мама. Учительница резким, грубым голосом сказала:

— Ничего, держись! Ты будешь двигаться, если и сама приложишь усилия. Помогай мне!

— Я не могу, — пролепетала Шарика.

— Ерунда! — И учительница так сильно дернула девочку за руку, что той стало больно.

Шарика едва могла дождаться, пока вернется мама и освободит ее от этой мучительницы.

Наконец вошла мама, неся на подносе кофе и печенье. Она поставила поднос на столе в холле. Учительница гимнастики села пить с мамой кофе. Они сидели далеко от Шарики, девочка не слышала всего их разговора, поняла лишь, что очкастое чудовище будет ее мучить каждое утро по целому часу.

Только этого не хватало!

Шарика тотчас задумалась над тем, как избавиться от учительницы. Может, позвать на помощь жителей Комнатии? Она попросит всех ее обитателей наброситься на очкастое чудище.

"Но жители Комнатии такие же, как я, — пришла она к грустному выводу. — Они не могут ходить".

Ну кто предполагал, что все так кончится?

Бал начался прекрасно. Все явились к назначенному часу, принаряженные. За исключением, конечно, Кристи Хрустальной, которая была так тщеславна, что никогда не показывалась до тех пор, покуда вся с головы до пят не начинала сверкать и блестеть. Но в последнюю минуту влетела и она. Сверкнула глазом на Перса, уселась и принялась ждать, когда заиграет музыка.

Для такого торжественного случая пригласили небольшой популярный ансамбль «Транзистор». Кристи Хрустальная первая закружилась в объятиях пузатого Карчи Кувшина. Она, правда, терпеть не могла Карчи, с трудом выносила винный запах, которым от него постоянно разило, однако сейчас не отказала ему. Главное, что можно потанцевать, повертеться! Господи, как часто Карчи пошатывало от горя, потому что Кристи не обращала на него внимания. Сейчас она, наконец, согласилась потанцевать с ним, и он, счастливый, неловко кружился, держа ее в объятиях. Даже живот попытался подтянуть, но это бедняге не удалось.

— Кристи, — заговорил Карчи низким голосом, — Кристи, какая ты красивая!

Кристи кивнула. Она очень хорошо знала, что красива. Из-за плеча Карчи она украдкой поглядывала на Перса. Видит ли он, как она хороша?

Перс с превеликим спокойствием пялился на потолок.

— Кристи, — булькал Карчи, — будь моей женой!

Кристи, не говоря ни слова, повернулась к нему спиной и ушла.

Карчи печально побрел на свое место, забрался на полку, висевшую над диваном, и от великой тоски залпом выпил бокал вина — ведь сам-то он был винным кувшином.

А бал между тем был в полном разгаре. Уже и Маришка отплясывала, кряхтя и поскрипывая, не переставая жаловаться на свои недуги доктору Пенсне, который пригласил ее танцевать.

— Ой, доктор, стара я уже для танцев, — говорила она Пенсне.

Доктор, по случаю бала нацепивший старомодный галстук-бабочку, выделывал уморительные кренделя, не желая отставать от молодых.

— И я не сегодня родился, — пыхтел доктор. — Через месяц мне шестьдесят стукнет.

— Да вы ребенок по сравнению со мной, доктор, — улыбнулась Маришка. — Вот мне в этом году сто пятьдесят исполнится. — И застонала, потому что от резкого движения у нее снова заныли суставы.