Мария Халаши - И вдруг раздался звонок

— Как вы думаете, коллега, — спросил Венцель у Армина, — есть здесь основания для серьезного беспокойства?

— Доктор Пенсне считает, что рана не опасна, — ответил Армин.

— Речь вовсе не о ране, — продолжал Венцель, — а о самом происшествии. Рози ранена. Следовательно, ее кто-то ранил. Но кто мог это сделать? Ясно, что ее враг.

— Да бросьте вы, — ответил Армин и отвернулся от Венцеля.

Венцель встал обратно на свое место рядышком с Карчи Кувшином.

— Послушай, — важничая, обратился он к Карчи, — тебе не кажется, что Рози ранили не случайно? У нее есть тайный враг.

— Гм, — пробормотал Карчи Кувшин.

— Надо выследить преступника, — сказал Венцель.

— Гм.

— Я рад, что мы придерживаемся одного мнения, — заявил Венцель. — Надо созвать собрание.

Венцель очень любил собрания и бывал счастлив, когда ему удавалось выступить. Он тут же стал созывать на собрание жителей Комнатии, которые были так поражены веем случившимся, что даже не протестовали. Растерянные, смотрели они на Венцеля, который, все больше возбуждаясь, требовал расследовать, при каких обстоятельствах была ранена Рози.

А Рози тихонько стонала. Рана у бедняжки болела, но больше всего ее огорчало то, что сказал доктор Пенсне: след от раны не исчезнет. На ее красивом вуалеобразном теле останется длинный шрам. Это ужасно!

Шари озабоченно смотрела на кресло. Обычно там сидел папа, когда они вместе гуляли по Комнатии. Одна его рука лежала на подлокотнике кресла. Шарика склоняла голову папе на плечо, чтобы поглубже впитать в себя исходивший от папы аромат. Вообще Шарика обнюхивала всё и всех. От папы шел удивительно приятный запах, у тетушки Марго был запах толстых. Шарика заметила, что толстые и худые люди пахнут по-разному. Габи днем пахла плохой девочкой, а вечером, когда мама приказывала ей пойти в ванную комнату и она потом в розовой ночной сорочке целовала всех перед сном, у нее становился запах хорошей девочки. А вот папиным запахом невозможно было насладиться. Это был смешанный запах сигарет и крема для бритья, махрового полосатого халата и слегка колючего лица. Аромат папы заключал в себе целый мир!

— По-твоему, что надо сделать? — спросила Шарика у папы, когда они обсудили происшествие на балу.

Папа долго ничего не мог придумать.

— Надо расследовать этот случай, — ответил он потом, глядя прямо перед собой и улыбаясь.

Шарика поняла, что все уладится.

Они приняли решение: следователем назначить Жигу.

Вообще-то по профессии Жига почтальон — разносит всевозможные известия. Жига довольно быстро летал и в основном помнил, что кому нужно передать. Он носил черную форму и, несомненно, был самым подвижным жителем Комнатии. Иногда Жига ворчал. Тогда его обычно спрашивали, чем он недоволен.

Нет, отвечал Жига, нельзя сказать, что я недоволен, просто у всех мух скверный характер, время от времени нам прямо-таки необходимо поворчать.

Кандидатуры более подходящей на роль следователя, чем Жига, и во сне не приснится. Он повсюду летает, все вынюхивает.

— Ну-ка, Жига, разгадай эту тайну!

Шарика прикрыла глаза и стала придумывать, как поведет следствие старый почтальон. Когда папа вернется домой и сядет с ней рядом, она расскажет ему о проделанной Жигой работе…

Звяканье ключа. Это не папа. О, нет! В комнату влетела Габи и растянулась на тахте.

— Здорово мы играли! — бросила она Шари.

— Вы были в пещере?

— Да ну!

— На площади?

— Да ну!

— Где же вы были?

— На чердаке. У Рамоны на чердаке. Мы рисовали.

— На чердаке?

— Конечно, на чердаке, — раздраженно ответила Габи. — Если мы были на чердаке, не могли же мы рисовать в подвале.

— Это правда, — согласилась Шарика. — Вы рисовали на стенах?

— Какие глупости ты всегда спрашиваешь! На чердаке нет стен. А если и есть, то очень маленькие. На чердаке крыша косая и начинается почти прямо от пола. Мы рисовали на простынях.

— На простынях?

— Да, на простынях, — энергично подтвердила Габи. — Вечно ты повторяешь мои слова. Мы рисовали на простынях углем. На чердаке висело много простыней и наволочек. Мы начеркали там всякой всячины. Я нарисовала тебя. Как ты сидишь в этом кресле.

— А остальные ребята видели?

— Что?

— Твой рисунок. Они спрашивали, кто сидит в кресле? Ты сказала, что девочка, которая сидит в кресле, не может ходить? — Шарика почувствовала, что ладони ее снова стали совсем мокрыми.

Габи некоторое время не отвечала. Шарике показалось, что сестра сейчас подойдет к ней и погладит ее. Но нет! Габи только сказала: