Владимир Добряков: Одиннадцать бестолковых

— Тогда… не знаю, — пропищала толстенькая Валя.

— А вы? — с надеждой обратилась звеньевая к Мишке и Лешке.

Братья-разбойники, всегда такие быстрые и находчивые, в полном недоумении уставились друг на друга.

— Ну, а ты, Дима? — не унималась звеньевая.

— Отстань! — буркнул тот.

— Видите, как получается! — возмущенно воскликнула Галкина. — Опять никто ничего не знает! Тогда уж давайте, как и второе звено, устроим культпоход в парк. Или в кино. А еще попробуем найти каких-нибудь совсем стареньких пенсионеров и будем помогать им. И от сбора макулатуры, я считаю, не надо отказываться. Это же очень нужное дело. Знаете, сколько получается ученических тетрадей из одного только центнера макулатуры?..

И понеслась! Уселась на своего конька! Сколько из центнера получается тетрадей, да из тонны… Скучища!

— Пережеванное невкусно! — словно от зубной боли, скривился Андрюшка.

Сабина опять посмотрела на часы. Димка проследил за ее взглядом и помрачнел еще больше.

— Я думал, какое дело у вас! — дернув бровью, сказал он. — Трепотня одна. Пошел я…

Ух, и рассердилась звеньевая! Наотмашь кинула за спину косу. На щеках — красные пятна.

— Ты хорош! На других кататься! Кто-то придумает, кто-то сделает. А ты?.. Даже прийти не мог вовремя. А дружку твоему и совсем наплевать на все. Какой занятый человек! Сознательный! Все звено ждет его, ждет…

— Серегу не цепляй! — тихо и будто с угрозой сказал Димка. — Не знаешь ничего, так молчи!

— Молчать? И не подумаю! Где угодно буду говорить, что он самый равнодушный и что наши пионерские дела нисколечко его не интересуют.

— Говорю, не цепляй Серегу! — Димка сверкнул раскосыми глазами. — Раскричалась, как сорока! Небось ты бы на его месте тоже наплевала! Разве ему сейчас до того…

Димка еще что-то хотел сказать — было видно, что это так и вертелось у него на языке, но все-таки не сказал. Сжав губы и опустив голову, не мигая, смотрел в пол.

Всем, конечно, захотелось узнать — что такое стряслось с Серегой. Может, под машину попал? Или угодил в милицию?.. Однако Димка вдруг словно воды в рот набрал. Он уже, казалось, жалел, что нечаянно проговорился о своем друге.

А ребятам от его загадочного молчания совсем невмоготу стало — наверняка в какую-нибудь историю влип Серега. Ну чего Димка молчит? Будто они не товарищи Сереге, а враги.

— Пожалуйста, можешь не говорить! — вконец оскорбилась Валя Галкина. — Вот возьмем сейчас и сходим к Шубину домой. Сами все узнаем. Правда, ребята, сходим?

Димка вздрогнул. Медленно поднял голову.

— Ну, чего пристали? Скажи, скажи… Ну, избитый он. Здорово. Синячище вот такой. — Димка обвел под глазом круг. — Отец приложился.

— Отец? — В этом Борькином восклицании послышалось такое удивление и недоверие, что Димка с неожиданной злостью выпалил:

— А ты думал! Вчера вечером нахлестался, а утром опохмеляться начал. И пошел буянить! Тарелки побил, орать начал. А тут как раз соседка прибежала — на Серегу жаловаться. Мы в футбол играли, ну Серега и сбил чистую наволочку в грязь. Понавешивали белья — играть негде. Вот отец и врезал Сереге. Весь глаз кровью затек. Чуть ребра не поломал.

— Какое же он имеет право? — вырвалось у звеньевой.

— Спрашивать будет! — недобро усмехнулся Димка. — Говорю, напился. А пьяный что соображает? Ничего. Это уж Серега притерпелся. А то хоть из дому беги. Как напьется отец, так… Эх, что говорить! — Димка сокрушенно помотал головой. — Житье у Сереги — не позавидуешь.

В комнате наступила гнетущая тишина.

— Варварство какое-то! — Борька вдруг быстро заходил по комнате. — Феодализм! Рабовладельческий строй! В наше время бить человека?!

— А нас отец никогда не бьет, — сказал Мишка. — Бывает, такого натворим! А все равно не бьет.

— Мне-то один раз досталось, — уточнил Лешка. — Это еще когда в школу не ходили. Помнишь, я чай на тебя вылил?..

— А меня в прошлом году мать полотенцем нахлестала, — словно желая похвастаться, сказал Андрюшка. — Умора! И ничуть не больно…

Через минуту выяснилось, что с домашними экзекуциями ребята лично знакомы чуть больше, чем с папой римским. А о девочках и говорить нечего. Они просто в ужас пришли, услышав, что Серегу дома избивают. Это казалось невероятным. Особенно Валя Галкина возмущалась. Даже ленточка на ее косе развязалась — до того она трясла и вертела головой.

Лишь Сабина молчала. Пока все кричали и размахивали руками, она смотрела прямо перед собой, сжав твердые губы. Затем, подняв на Димку большие, словно стеклянные, глаза, Сабина тихо спросила: