Владимир Добряков - Взлетная полоса

Волик почитал, с уважением качнул головой:

— Серьезное дело. Сачковать не придется.

Волика я проводил до выхода со двора, пожал руку и поспешил к эстраде. И словно награда за труды — письмо.

Четвертое письмо Нади. «Здравствуй, друг! Какая у тебя сильная воля! Ты можешь добиться многого. А это так трудно, легко только сладко спать, смотреть телевизор да гулять с друзьями. Мне понравилась идея с черным списком. Может, и я попробую составить такой, (К сожалению, он будет великоват). Составить можно, только скоро ли что-то вычеркнешь? Я слабая, обыкновенная.

Перечитала твое первое письмо (все письма я храню, а ты?), и меня поразило, что ты готов смеяться и плакать от радости, когда случайно видишь меня. Неужели это правда?

То, что мы с тобой фактически не знакомы, согласна, это принципиального значения не имеет. Верно, нам и так хорошо. И все-таки, если честно, я с особым интересом смотрю на березки в нашем дворе. Ты писал, что у тебя перед окном растет березка. Где же она, та, твоя? Я с любопытством приглядываюсь к мальчишкам — не этот ли, не тот ли? В нашем дворе, мне кажется, есть очень хорошие ребята. Уверена, в их числе, конечно, и ты.

Немного о нашей семье. Целиком женская. Вика, мама и бабушка. Папы уже нет два года. Он водил буксиры на Волге. Однажды ночью случился пожар. Папа получил ожоги первой степени. Два дня мучился, так и не пришел в сознание… Из Астрахани переехали потому, что маму перевели сюда на работу. Астрахань мой любимый город, знаю каждую улицу. А кремль, Волга! Когда-нибудь расскажу тебе. Ах, если бы не болела бабушка. Врачи говорили, что ей может пойти на пользу перемена климата. Хорошо бы. Но пока ей не лучше. До свидания. Н. »

Уже случались первые холодные ночи, даже с заморозками, часто дули сырые ветры, и моя березка за окном стояла раздетая, без единого листочка. Смотреть на нее было тревожно.

Почти две недели молчала Надя. Каждый вечер я обшаривал почтовый ящик и уходил ни с чем, теряясь в догадках: что же могло случиться?

Сам я написал ей давно, еще до отъезда Гали в Венгрию. Галя тогда забежала на минутку — посоветоваться, какие купить сувениры. Спросила и о Валере, он хотя и написал ей письмо, но какое-то странное, совсем короткое. Лишь сообщил, что готовится к возвращению «на гражданку».

А Надя молчала. Обиделась? Но ничего обидного я не писал. Да и не мог бы. Это просто невозможно. Перечислил книги, которые читал в последнее время, что-то о погоде. Подмывало рассказать и о номере нашей «ВЮС-8 «Б», но благоразумно удержался. На газету сбежались смотреть даже из соседних классов. Поэтому через ту же Лену Шумейко Надя могла бы точно установить «кто есть кто». А я все-таки боялся этого. Менять наши отношения было отчего-то страшно. Тогда и письма перестали бы писать. Зачем письма? Ведь можно встретиться и поговорить. Но не отдалят ли нас эти встречи? За себя не боялся. А Надя? Оказывается, во дворе некоторые ребята ей нравятся. И хотя уверена, как написала, что я среди них, но так ли это?

Если бы в те дни я не видел Надю, то мог бы подумать, что она заболела. Но нет, здорова. Три раза видел ее. Один раз случайно встретил у продовольственного магазина, а дважды, как только кончались уроки, выбегал на улицу и спешил к соседней шестой школе. Надя, по обыкновению, возвращалась домой с девочками. Вальки Капустина с ними не было. И то хорошо. В осеннем пальто, в сапожках и вязаной синей шапке, плотно прижимавшей волосы, Надя выглядела худощавей и выше ростом. А еще она казалась печальной.

Что, однако, случилось? Отчего пуст тайник?

Все объяснилось неожиданно и трагично.

В среду я не смог, хотя и собирался, побывать у шести школы. Вместе с Олегом Шилиным и преподавателем физкультуры мы на целый час задержались в холле второго этажа, прикидывали, мерили, как лучше устроить мини-стадион для ребятишек, младших классов, — очень для них будет полезно размяться во время переменок.

Освободились лишь в третьем часу. Из школы вышли вместе с Олегом. Он был доволен: не зря потратили и время — нашли в холле удобные места для шведской стенки, каната, бревна, перекладины. Пусть малыши тренируются, будут довольны. В том числе и сестренка Олега, она в третьем классе училась.

— Сейчас приду — отчитаюсь, а то замучила: когда сделаете стадион, когда сделаете? Чемпионкой по гимнастике хочет стать, насмотрелась по телеку. А ты-то еще не доплыл до первого разряда?

— На стометровке двух секунд не хватает, — скромно ответил я и, в свою очередь, тоже поинтересовался его волейбольными успехами. Олег весело присвистнул: