Владимир Добряков - Когда тебе пятнадцать

— Я не понимаю, — сказала Таня. — Вы о чем говорите? Как изменить обстановку? Вещи?

— Тоже было бы неплохо.

— Что, эти вещи продать, а купить новые?

Дмитрий Кириллович подергал себя за бороду.

— Разумеется, тоже далеко не простое дело… Но хотя бы создать другой интерьер. Поменять вещи местами, покрасить совершенно иначе комнаты, полы. Например, зеленой краской. Или белой. Весьма неожиданный цвет для пола. На окнах заменить шторы. Что еще? Да многое можно придумать…

Удивленная Таня слушала с интересом. Но было на лице и сомнение. Сказала:

— Но разве это…

— Очень большое значение может иметь, самое решающее. — Дмитрий Кириллович угадал ее недоверие. — Тут наука последнего слова еще не сказала. В практике это, к сожалению, пока мало учитывается. Но резервы здесь — огромные.

Услышанное было так ново, странно. Осмыслить всего Таня еще не могла.

— Ну, а люди… с которыми Петр Семенович раньше встречался. Ведь они останутся. Дядя Гриша есть там такой, его приятель. Они пили вместе. Тот совсем…

— А где гарантия, что на другой квартире не окажется такого дяди Гриши?.. Проблему я так разумею: главное, изменить сам стиль жизни, чтобы другие ценности появились. Его лечат сейчас, то есть как раз и меняют тот привычный для него стиль. Создают новый, здоровый, который и надо будет закрепить… Я сложно как-то говорю, — чуть сконфуженно улыбнулся Дмитрий Кириллович.

— Нет, я поняла, — серьезно сказала Таня. — Это интересно, что вы говорите…

Юлька сидела за столом, подперев кулаками острый подбородок, и терпеливо ждала, когда серые глаза брата перестанут наконец ходить из стороны в сторону. Вот уже донизу дошли, а на другой странице — новый заголовок. Там он читать не будет. Не задали.

Все знала Юлька! Костя вздохнул, отдуваясь, как после тяжелой работы, и закрыл учебник истории.

— Все? — спросила Юлька. — Теперь со мной занимайся. Ну, спрашивай!

Костя взглянул на часы.

Юлька, и не поворачивая головы, знала, куда он посмотрел:

— Спать еще рано. Ну давай же!

— Четыре прибавить шесть, — сказал Костя.

Глаза Юлька закрыла, губы сложила трубочкой:

— Сейчас, сейчас… Десять! Правильно?

— Угадала.

— Не угадала. Я считаю. В уме. У нас в группе только Вадик лучше меня считает. Говорит, что станет отличником. Хвастун! Будто я не стану! Ты мне, Костя, побольше задавай.

— Восемь прибавить пять.

Целую минуту Юлька шевелила губами.

— Семнадцать!

— За такой ответ, знаешь, какая тебе оценка?

— Пять!

— Да три вычесть. Сколько будет?

— Мам, — насупилась Юлька. — Чего он! Двойку мне поставил.

Анна Ивановна, гладившая на другой половине стола Юлькино платье, сказала:

— Сосчитала неправильно. Пять да восемь — тринадцать.

— Костя, загадывай еще.

— Да не мучай ты его! — Анна Ивановна выключила перегревшийся утюг. — Видишь, устал Костя. Задают много.

— Это устал, когда к дядьке ходил. Меняться.

— Бросил бы, Костя, это дело, — вздохнула Анна Ивановна. — Чего в самом деле ноги бить зазря, висит объявление, и хорошо. Кому сильно нужно — сами придут.

— Так и этот приходил. Трубу еще зачем-то скреб. А у самого…

Костя не успел договорить — у дверей раздался продолжительный звонок.

— Опять кого-нибудь… — с неодобрением сказала Анна Ивановна. — Только наследят…

— Я сам открою. — Костя поднялся из-за стола.

Вот так обменщик! На пороге стояла Таня. Дышала она порывисто — не иначе, как бегом поднималась по лестнице, но это не мешало ей улыбаться так радостно, будто нашла замечательный вариант обмена, услышав о котором Костя станет прыгать до потолка.

Юлька вбежала в переднюю, потянулась обниматься. Таня не возражала. Еще и чмокнула в щеку.

Она вошла, поздоровалась и почему-то с любопытством посмотрела на пол, на стены.

— Танечка, я чай поставлю, — сказала Анна Ивановна.

— Спасибо. Сыта, сыта, сыта! — Таня уселась на стул, прихлопнула рукой учебник. — Уроки делала?

— Только что закончил, — улыбнулся Костя. — А ты?

Про уроки Костя спросил не потому, что в самом деле интересовался, приготовила их или нет, — просто надо было что-то спросить. Приход Тани очень обрадовал его. Но почему так поздно? Что случилось? С матерью помирилась?

— Я давно сделала. Уже давно! — засмеялась Таня, и было видно, что ответила машинально, что не это главное — совсем с другим пришла. — Ну, а как вообще дела?

— С чем, с обменом? — уточнил Костя.