Эдит Несбит - Удивительные сюжеты Шекспира

— Эта хитрость, — ухмыльнулся слуга, — так же незаметна, как флюгер на башне!

Конечно, он имел в виду, что уловка Сильвии слишком очевидна:

Когда Протей прибыл в Милан, Валентин представил его Сильвии — а позже, оставшись с другом наедине, принялся расспрашивать Протея о Джулии.

— Странно, — удивился Протей. — Раньше ты не хотел ничего о ней слышать. Разговоры о любви навевали на тебя скуку.

— Ах, — вздохнул Валентин, — теперь всё переменилось.

— Похоже, ты обожествляешь Сильвию, — заметил Протей.

— Но она и вправду божество! — воскликнул Валентин.

— Ладно тебе, — попытался урезонить его Протей.

— Если и не божество, — уступил Валентин, — то, по меньшей мере, царица всех земных женщин!

— Кроме Джулии, — добавил Протей.

— Милый мой, — сказал Валентин, — я, так и быть, готов признать, что из всех женщин только твоя Джулия достойна нести шлейф моей дамы.

Протей изумился:

— Не слишком ли далеко ты зашёл в похвальбе?

Однако Протей уже видел Сильвию — и теперь вдруг всем сердцем ощутил, как перед её красотой меркнет образ золотоволосой Джулии. Протея одолели недостойные мысли, и он впервые в жизни себе признался: «Я самому себе дороже друга».

Если бы в тот злосчастный миг, когда Протей пренебрёг Джулией ради Сильвии, у него (как и у вещего старца, в честь которого он был назван) изменились не только мысли, но и внешность, — о, тогда Валентин сумел бы разгадать его чёрный замысел! Однако внешне Протей ничуть не изменился, он улыбался всё так же приветливо и дружелюбно, и Валентин доверил другу великую тайну: Сильвия обещала с ним бежать!

— Вот здесь, под плащом, — сказал Валентин, — у меня шёлковая верёвочная лестница с острыми крючьями, чтобы зацепить за подоконник.

Протей знал, почему Сильвия и её возлюбленный задумали побег. Дело было в том, что герцог вознамерился выдать дочь замуж за синьора Турио, напыщенного болвана, которого Сильвия терпеть не могла.

Протей надеялся, что, избавившись от Валентина, сумеет завоевать сердце Сильвии — особенно если герцог по-прежнему будет заставлять её слушать утомительную болтовню глупого Турио. И он отправился к герцогу со словами:

— Долг важнее дружбы! Мне горько предавать друга, но, ваша светлость, вы должны знать, что Валентин собрался нынче ночью бежать с вашей дочерью.

Протей умолял не выдавать его, и герцог пообещал, что Валентин даже не заподозрит, от кого стало известно о побеге.

В тот же день ближе к вечеру герцог вызвал к себе Валентина. Тот явился в плаще, под которым что-то топорщилось.

— Знаешь ли ты, — спросил герцог, — что я хочу выдать дочь за синьора Турио?

— Да, — ответил Валентин. — Что ж, он человек добродетельный и щедрый, как и подобает другу вашей светлости.

— Вот! А ей он не нравится! — сказал герцог. — Капризная, надменная, строптивая девчонка! Ни гроша не дам ей в приданое. Лучше я сам женюсь!

Валентин поклонился.

— Но я совсем не знаю, как в наши дни принято ухаживать за дамами, — добавил герцог. — Вот я и подумал: быть может, ты научишь меня, как завоевать сердце моей избранницы?

— Пробовали ли вы дарить ей драгоценности? — спросил Валентин.

— Пробовал, — вздохнул герцог.

— Если она отвергла один подарок, подарите ей другой — и вскоре даритель станет ей мил.

— Беда не в этом, — продолжал герцог. — Родные прочат её замуж за одного достойного молодого человека и потому держат взаперти. С ней даже словом трудно перемолвиться!

— Так предложите ей бежать, ваша светлость! — воскликнул Валентин. — На то есть верёвочные лестницы.

— Как же я пронесу такую лестницу? — спросил герцог.

— А она лёгкая, — ответил Валентин. — Её можно пронести под плащом.

— Под таким, как твой?

— Да, ваша светлость.

— Так одолжи мне его!

Валентин понял, что попался, — он не мог отказать герцогу. Тот распахнул его плащ и увидел письмо, надписанное: «К Сильвии». Герцог хладнокровно сорвал с письма печать и прочёл: «Сильвия, любимая моя! Сегодня же ночью ты будешь свободна».