Василий Ледков - Метели ложаться у ног

И тут вдруг председательствующий на собрании Енгэй Микит крикнул:

— Товарищи колхозники, у меня есть слово! — А когда все смолкли, сказал: — От единоличницы Паханзеды заявление поступило…

Кто-то негромко хихикнул.

— Читать? — спросил Микит.

— Читай! Читай! — поддержали его несколько голосов.

И Микит прочел:

— «Я, Паханзеда Нина, жена единоличника Микула, сама тоже единоличница, много лет тундрами хожу.

Устала. Хочу к людям. Запишите меня в колхоз, сына моего Иванка и бабку Ирину тоже. Все мы устали кочевать одним своим чумом. Надо в колхоз. Нина Паханзеда».

— Как вы на это смотрите, товарищи колхозники? — снова спросил Микит.

— Принять! Конечно, надо принять! — прокричали с разных мест собравшиеся, сидевшие кто на чем у моря, откинувшие под солнцем капюшоны малиц на спину.

Поднялась над головами рука.

— Что вы скажете, товарищ Лаптандер? — спросил Енгэй Микит поднявшего руку.

Встал бывший батрак богача Ноготысого Яким Лаптандер, посмотрел близоруко на президиум, окинул изучающе взглядом колхозников и лишь после этого заговорил:

— Мой ум так ходит: почему Нина Паханзеда столько долго не шла в колхоз?.. Пусть-ка она сама расскажет об этом. Тогда и будем с ней разговаривать.

Тут же раздались недовольные голоса:

— Если человек подает заявление, значит, он решил!

— Надо принимать Паханзеду!

И снова поднялся с облысевшего за годы странствий по морю плавника Яким Лаптандер.

— Мое сердце ничего против Нины Паханзеды не имеет, — сказал он, сердито набычившись. — Но пусть-ка она при всех своим языком скажет, почему так долго в колхоз не шла…

Утирая уголком платка глаза, встала и Нина.

— Я всё это время ждала Микула, — сказала она и словно бы захлебнулась. — Но если он теперь… Он пропал без вести…

— Как без вести? Как это пропал?..

Нина пересилила слезы, объяснила:

— Я хотела вступать в колхоз давно, но всё ждала Микула. Мои уши и сейчас его слова слышат: «Будет трудно — вступай в колхоз». Правда, я не очень… Мне было не совсем трудно. И не ради этого я хочу в колхоз. С людьми веселее, и солнце светлее. Вот ты, Яким, — повернулась она к Лаптандеру. — Сейчас ты человеком стал. Тебя люди стали слушать. А когда работал у Ноготысого?.. Никто тебя не слушал. Спал ты у самой двери чума, где собаки в пургу обычно ложатся…

— Ну и что? — набычился больше прежнего бывший батрак.

— Не будем спорить! — остановил Якима Микит. — Говори дальше, Нина.

— А теперь на собрании люди тебя слушают, Яким, — продолжала Нина. — Плохо разве это? Я тоже со всеми хочу работать. Вот и хочу в колхоз…

Люди молча поглядывали друг на друга и на Нину.

— Ну как вы думаете, товарищи? Принять? — громко спросил сразу всех Микит.

— Конечно, принять! — почти хором закричали колхозники.

— Других слов не будет! — послышался голос Якима. — Надо принять!

— Тогда прошу тех, — поднял руку Микит, — кто за то, чтобы принять в наш колхоз Нину Паханзеду и членов её семьи, поднять руки.

Нина оглянулась: все подняли руки, кроме неё, и она, растерявшись, подняла руку…

А потом колхозники вновь махали руками, вскакивали со своих мест и кричали, спорили, выбирая имя колхозу. Но Нина слышала и видела всё это словно во сне. Потом поднялся молчавший до сих пор Паш Миколай, попросил помолчать всех.

— Язык у меня что-то зачесался. Слова просит.

— Говори, дедушка, говори! — раздались едва ли не со всех сторон собрания добрые голоса.

И старик сказал, положив сухую жилистую руку, почерневшую от времени, на жиденькую белую бороденку:

— Мой ум так говорит: нового названия нашему колхозу не надо. Люди от рождения ходят с одним именем. И пусть наш колхоз всю жизнь носит первое имя — «Тет яха мал». Разве плохое название — «Истоки четырех рек»? Мой ум так велит: пусть наш колхоз всю жизнь называется «Тет яха мал».

Старик сел. И укрупненный колхоз оставил за собой свое прежнее имя. И никого это не обидело. Ведь «Тет яха мал» пусть даже малую, но уже имеет свою историю. И пусти он растет, как человек.

Артельная жизнь, особенно для ненцев-бедняков, не была новостью. Ненцы всегда жили артельно. Собирались несколько семей вместе — пасли оленей, ловили рыбу, песца. Ненцы всегда помогали друг другу. У нашей земли закон: человек попал в беду — помоги!..

Уже несколько дней жила бригада Митьки Валея на берегу сердитого Баренцева моря, в избушке с дерновой крышей. И Нина была в этой бригаде; с трудом скрывала свою радость — наконец-то и она среди людей: не надо теперь разговаривать вслух с ветром, с тундрой — рядом люди. И Митька среди них. Правда, здесь была и Марина. Она хотя и не знала ничего, но Нина не могла смотреть ей в глаза, старалась не оставаться с ней наедине. Нина боялась, что мужики уйдут в море и оставят её в избушке с Мариной. Но перед самым уходом старый Гриш Вылка вдруг предложил: