Виталий Губарев - Павлик Морозов (другой вариант)

- Да ведь такой кулачище он, Николай Николаевич!

- А в списках сельсовета середняком числился...

- Записать как угодно можно. Бумага - она все терпит.

Мотя взглянула на Павла, шепнула:

- Ты слышал, Паш?

- Сейчас хлынет, - уклончиво ответил он, глядя на небо. - Я побегу.

Павел перескочил через плетень.

«Чудной какой-то он сегодня, - подумала девочка.- Лихорадка у него, что ли?»

Она вышла на середину двора, запрокинула голову. Крупная холодная капля ударила её по щеке.

Мотя протянула к черному небу руки и тихо запела:

- Дождик, дождик, припусти...

Подошел Дымов и обнял ее за плечи.

- Хорошо как! - он глубоко вдохнул свежий грозовой воздух. - Вот и у меня такая пионерка растет, - задумчиво, ни к кому не обращаясь сказал Дымов.

- А как зовут вашу дочку? - спросила Мотя.

- Как зовут? - рассеянно переспросил он и вдруг громко крикнул ушедшему в избу Потупчику: - Василий Иванович!

- Да, - откликнулся он, выглядая из двери.

- А это правда, Василий Иванович, что Морозов бил сына, когда он в пионеры записался?

- Пашку-то? Люди говорят, бил...

- А мальчик он, кажется, славный.

- Очень душевный парень, не в отца пошел!

Над самыми их головами оглушительно ударил гром, косой дождь тугими струями захлестал по двору. Мотя и Дымов разом вскрикнули. Он, смеясь, схватил девочку за руку:

- Ой, бежим, пионерка! Скорей. А то утонем!

Татьяна сидела у окна, вглядываясь в темноту и кутаясь в шаль.

- И где его носит в такую непогоду... Федя!

- Чего, маманька? - откликнулся Федя из соседней комнаты.

- Где Паша?

- С Дымовым заговорился.

- Заговорился! Вон дождь какой находит...

Скрипнула дверь. Она быстро повернулась к порогу, но это вошел Кулуканов.

- Где Трофим? - спросил он глухо, не здороваясь.

- В сельсовете.

- Я подожду.

- Подождите... - пожала она плечами и ушла в соседнюю комнату укладывать спать захныкавшего Романа.

Кулуканов снял картуз, перекрестился и сел к столу, подперев ладонями голову. Долго просидел так, вздрагивая при звуках шагов, изредка доносившихся из-за окна.

В избу быстро вошел, почти вбегал запыхавшийся Данила.

- Дядя Трофим!..

Кулуканов опустил руки.

- В сельсовете. Заработался!.. - тихо, со сдержанной злостью произнес он. - Нагнал на него Дымов страху.

Он медленно поднялся.

- Дрянь дело, Данила!

- А чего?

- А того!.. Не должно быть завтра собрания! Потому конец тогда! Понимаешь? Конец!

- А что сделаешь?

- Придумать надо такое, чтоб собрания не было завтра. Только с Трофимом теперь не договориться, наверно. Запуган!

- Захаркина арестовали, вот и боится.

- Самим бы нам придумать что-нибудь!

- Не знаю...

Неслышно ступая, Кулуканов подошел к двери, что вела в соседнюю комнату, и прикрыл ее. Так же тихо вернулся к Даниле, прошептал:

- Убрать бы Дымова!

Данила молчал, сосредоточенно сдвинув брови.

- Слышишь, Данила?

- Можно убрать, Арсений Игнатьевич... - нерешительно сказал он.

- Сделай, Данилушка! - Кулуканов схватил его за плечи, потряс. - Сделай!

- Не я... - качнул Данила головой. - Есть такой человек. С Кубани переселенный.

- Сегодня надо! Ведь одна ночь осталась! Ежели решит завтра собрание в колхозе жить, тогда поздно будет.

- А человек этот здесь... У нас на огороде. Ему, Арсений Игнатьевич, все нипочем! Бежать он с Урала хочет. И наган у него есть.

- Данилушка!

- Ему бы только удостоверения от Трофима получить. Обещал Трофим... Он тогда сегодня же из района уберется. Сделает все шито-крыто, никто не дознается...

Кулуканов снова потряс Данилу за плечо:

- Как он с Трофимом повидается, сразу же приведи его ко мне.

- Я скажу ему, Арсений Игнатьевич...

- Так и сделаю! Чтоб неповадно было коммунистам в Герасимовку ездить... Где он сейчас, Дымов-то?

- У Потупчика.

- Прямо через окно - и концы в воду! - Кулуканов сжал кулак, резанул, им воздух. - Ночь, как раз подходящая.

Он долго надевал трясущимися руками картуз и, наконец, ушел.

Данила походил по избе, заглянул в соседнюю комнату.

- Ты Пашу не видел? - спросила Татьяна.

- Только мне и дела, что за ним смотреть!

Скоро явился Трофим Морозов, коротко бросил Даниле:

- Ты чего здесь сидишь?

Данила шепнул ему на ухо:

- Хромой пришел...

Трофим испуганно замахал руками:

- Уйди, уйди ты, бога ради, со своим хромым!

- Да ведь ты сам обещал, Дядя Трофим!

- Не вовремя пришел...

- Ведь восемь тысяч, дядя Трофим!

Трофим не ответил. Молча сел на лавку, расстегнул ворот. Ему вдруг стало душно. Восемь тысяч!.. В его воображении рисовались стопки хрустящих под пальцами зеленоватых и розоватых бумажек... деньги... много денег!