Виталий Губарев - Павлик Морозов (другой вариант)

- А меня за решетку посадят, и никаких разговоров... Понял?

Отец щелкнул замком портфеля, полистал какие-то бумажки.

- Вот они, удостоверения, гляди... а тут я пропуск сделал... сами фамилии впишите, какие хотите.

Наступило молчание. Должно быть, незнакомец читал...

- Хорошие удостоверения, Трофим Сергеевич.

Отец негромко рассмеялся:

- С такими удостоверениями хоть в Москву уезжай, в самый Кремль.

Незнакомец осветил не сразу, а когда заговорил, в его низком глуховатом голосе послышалась такая злоба, что Павел вздрогнул:

- Это мы знаем, куда ехать надо!

Снова наступило молчание. Отец, заворочался на заскрипевшей скамье и спросил чуть удивленно:

- И много там вас на Чернушке... таких, как ты?

- Да нет...

Мальчику показалось, что гость горько усмехнулся.

- Есть и такие, что не прочь уже по-советски жить... Из молодых... Колхоз свой устраивать будут... - Незнакомец вдруг ударил себя в грудь кулаком: -Только это не для тех, у кого огонь душу печет! Так как же, Трофим Сергеевич?

- Возьми.

- Добре! - сказал незнакомец. - А вот они, и гроши. Получи, Трофим Сергеевич.

Мальчик перевел дыхание. Его больше не знобило. Било жарко, и лицо горело так, словно он лежал в крапиве.Неожиданно для самого себя он вдруг соскользнул с печи и крикнул срывающимся голосом:

- Папанька!.. Что ты делаешь, папанька!

Мальчик видел, как метнулся в угол незнакомец в мокром дождевике. Отец испуганно привстал.

- Пашка?

- Что ты делаешь?! - Павел всхлипнул.

- Ну ладно, ладно... - опомнился наконец Трофим.

- Чем торгуешь, папанька? Совесть у тебя где?

- Молчи!

- Не буду я молчать, папанька! Не буду, не буду молчать!

Трофим вскочил, уставился на сына помутневшими, то ли от ярости, то ли от выпитого вина, глазами.

- Я тебе покажу, как ты не будешь молчать!

Он бросился к сыну, одним ударом сшиб его с ног.

Широко распахнулась дверь, в избу ворвались шум дождя и свист ветра. Трофим стремительно разогнулся. Через порог переступила Ксения. Следом за ней шли Дымов и Потупчик.

- Брось хоть сына мучить! - вскрикнула Ксения, бросаясь к Павлу. - Зверь!

- Товарищ Дымов... - растерянно произнес Трофим, все еще продолжая держать Павла за плечо.

- Отпустите мальчика, Морозов! - сухо сказал Дымов.

- Отца не слушается, товарищ Дымов...

- Не так детей воспитывают, Морозов...

Ксения помогла Павлу подняться.

- Это она все наврала вам, товарищ Дымов, - заплетающимся от страха языком заговорил Трофим. Лицо его посерело. - Все по злобе, товарищ Дымов! Шпионить приходила... Будто за солью... Заговорничают они против меня, потому что я линию партии держу... Сына даже против меня настроили!

- Хоть на сына не врите, Трофим Сергеевич! - сердитым басом проговорил Потупчик.

Дымов внимательно посмотрел на хромого:

- Предъявите документы, гражданин.

Хромой передернул плечами.

- По какому такому праву документы спрашиваете? Кто вы такие есть?

- Советские люди! - рванулся к нему Потупчик. - Понятно? И хотим знать, кто тут промеж нас путается?

- Нема у меня документов.

- Обыскать бы его надо, Николай Николаевич, - сказала Ксения.

Хромой вдруг плечом оттолкнул ее и рванулся к двери. Дымов выхватил из кармана пистолет:

- Стоять!

Хромой остановился, тяжело дыша, криво усмехнулся:

- Нема у меня ничего...

Потупчик быстрым движением сунул руку в карман его дождевика и вытащил наган.

- А про эту игрушку забыл? Вот какие у нас гости, Николай Николаевич.

- Зачем вы пришли в Герасимовку? - спросил Дымов, не спуская с него глаз.

- Гроза загнала... Бачите, яка погода! - он попятился к стене, заложив руки за спину и бросил под лавку скомканные удостоверения.

- Неправда, - очень тихо сказал Павел. - Смотрите, вон он бросил... товарищ Дымов, смотрите... эти удостоверения...

Трофим в ужасе затряс головой, крикнул:

- Врет он!

- Эти удостоверения... папанька дает за деньги выселенным кулакам.

Трофим опустился на скамейку.

- Отца продаешь, поганец!

Павел с трудом сказал:

- Это ты... Советскую власть продаешь, папанька! - Павел силился еще что-то сказать, но так и не смог. Его трясло. Дымов притянул к себе мальчика и обнял его. Павел задохнулся от прорвавшихся наконец рыданий.

- Николай Николаевич... - шептал он. - Николай Николаевич... я...

Дымов неловко и торопливо гладил его по голове, по спине и тихо говорил:

- Не надо, Павлик... Ну, не надо, мальчик...Ты ведь... пионер!

За окном шумела гроза, вспыхивали и гасли синеватые молнии и удары грома сыпались на деревню часто и глухо...