Виталий Губарев: Павлик Морозов (другой вариант)

В 1932 году, когда в нашей стране создавались первые колхозы, в далекой уральской деревне Герасимовке был зверски убит кулаками пионер Павлик Морозов. "Память о нем не должна исчезнуть", - говорил А. М. Горький.

В. Г. Губарев принимал деятельное участие в расследовании злодейского убийства пионера-героя Павлика Морозова и в том же, 1932 году начал писать о нем повесть. Впервые она была опубликована летом 1933 года в газете "Колхозные ребята". С тех пор повесть много раз переиздавалась и завоевала большую популярность у юного читателя.

Человек был высок и плечист; темная с проседью щетина густо покрывала его щеки и подбородок. Медленно поднимаясь по крутому глинистому склону лесного холма, он то и дело останавливался и озирался. Серенькая трясогузка вспорхнула вдруг из-под его ног, он вздрогнул, отшатнулся и выругался громким шепотом:

- Анафема! Ишь как спугала...

Он рассеянно проследил за неровным, вихляющим полетом трясогузки и вновь двинулся по склону, слегка припадая на одну ногу. В облике этого человека можно было бы определить черты сильного и властного характера, если бы настороженные движения, бегающий взгляд, вся повадка не выдавали в нем чего-то трусливого и ущемленного.

На вершине холма он остановился и, щурясь от слепящего весеннего солнца, оглядел горизонт. Кругом, насколько хватает глаз, синели в дрожащей дымке бескрайние леса. Было так тихо, что до его слуха отчетливо доносился плеск реки, протекающей в двухстах метрах от холма.

Он долго стоял, напряженно глядя вниз, на лесную дорогу, равнодушный к сиянию дня и нежному дыханию весны.

Но вот невдалеке под обрывом послышались шаги. Хромой подался вперед и поднес к глазам руку, защищаясь от солнца.

По дороге шел высокий худощавый парень в синей косоворотке.

- Здорово, хлопец! - крикнул хромой. Голос у него был низкий, гудящий, с небольшой хрипотцой. Парень остановился, вскинул голову, ощупывая незнакомца быстрыми серыми глазами.

- Здорово, - ответил он веселым тенорком и едва заметно усмехнулся. - Кто такой будешь? Будто волк, в кустах хоронишься...

- А может, я и есть волк, - серьезно, без тени улыбки сказал хромой. - Ты не герасимовский?

- Герасимовский.

- Поди-ка, посидим... покурим...

Парень легко поднялся по глинистому склону. Подходя к незнакомцу, он продолжал ощупывать его колючим взглядом. «Занозистый», - подумал о нем хромой.

- Табак-то твой или мой курить будем? - покривил парень в ухмылке губы и присел рядом с незнакомцем на ствол поваленного бурей дерева.

- Я так вижу - скуповат ты, хлопец, - впервые усмехнулся хромой.

- Нет, зачем же... Для хорошего человека на закрутку не жалко, - бойко ответил парень, доставая кисет.

- Я ж тебе кажу, что я не человек, а волк, - снова усмехнулся хромой и похлопал парня по плечу большой твердой ладонью. - Да ты не бойся, я своих не кусаю... Тебя Данилой звать?

- Данилой... А ты откуда знаешь?

- Обрисовали мне одни люди твое обличье...

Они помолчали, изучая друг друга пытливыми взглядами. Данила отвел глаза в сторону, выдул струйку дыма, кашлянул.

- Так... Ну а тебя как же зовут?

Незнакомец вздохнул, ухмыльнулся:

- В детстве мать называла как-то, да позабыл теперь... Где был?

- На болоте осоку резал.

- Это у вас на Урале сенокосом называется? - хромой сокрушенно покачал головой.

- Молодую осоку скот очень даже любит... - парень хитро покосился на незнакомца. - А у вас на Кубани разве скот не ест осоку?

- А тебе кто сказал, что я с Кубани? - быстро спросил хромой.

- По разговору слышу... Вроде бы ты малость русский с украинским путаешь.

- Эх, Кубань, Кубань - золотая сторона! У нас болот нема, а трава на лугах по пояс!

- Хорошо жил?

- Сейчас кажется - лучше бы надо, да нельзя.

- И батраки были?

Хромой шумно выпустил дым уголком губ, повел плечами.

- У меня полстаницы работало... Да что вспоминать-то теперь...

Помолчали.

- Ты вроде хромаешь? - спросил Данила. - Ногу натер или еще что?

- Разглядел-таки! - улыбнулся незнакомец. - Это еще в детстве жаткой меня в поле царапнуло...

- Давно у нас на Урале?

- Второй год... Как в тридцатом началась у нас коллективизация, так всех нас и турнули на север! - Он помолчал, задумавшись, старательно загасил пальцами папиросу и швырнул ее с обрыва на дорогу. - Значит, ты из Герасимовки?

- Из Герасимовки.

- Слышал я, у вас председатель сельсовета человек очень душевный.