Станислав Романовский: Рассказы

— А ты откуда знаешь? — удивились сестры Болонкины.

Но народ зашумел на них:

— Говорит, значит, знает!

— Николай слов на ветер не бросает.

А первый отличник класса Владислав Колесников, про которого говорили, что у него исключительная память, вспомнил:

— Правильно! Помните, Галя спрашивала, есть ли у вас подснежники? И она обрадовалась, когда узнала, что есть.

— Помним, помним! — зашумел народ. — Пойдемте в лес.

В лесу было хорошо — краснели сосны, перешептывались талые воды, а на большой сухой поляне ребята нашли первые подснежники — дивные синие цветы среди неживой травы. Николаю Братухину попался светлый цветок в лазурных жилках. Если смотреть на свет, то они пульсируют.

У больницы мальчик отдал цветок старосте класса Нине Рожиной и попросил:

— Новенькой заодно передашь…

— А ты разве не пойдешь с нами? — спросила староста.

— Как не пойду — пойду…

Поселковая больница давно не знала такого нашествия. На всю публику халатов не хватило, и Галю навещали по очереди, по двое, а то и по трое под одним халатом. Последним в палату пришел Николай Братухин и издалека поздоровался с Галей.

Она сидела на кровати, перебирала цветы и, слабо улыбаясь, говорила:

— Спасибо вам, ребята и девчата. Спасибо.

Еще сказала новенькая:

— А наши подснежники не такие… — И прибавила: — Эти больше.

Вдруг она отдернула руку от лесного подарения.

— Ой, — перепугалась она, — что это там шевелится?

— Это пчела в цветке ползает, — успокоил Галю первый отличник класса Владислав Колесников.

А сестры Болонкины простодушно спросили:

— Галя, а у вас пчел не бывает?

Весь остальной народ фыркнул, а Николай Братухин глухо отозвался из-за ребячьих спин:

— Вы, сестры Болонкины, совсем заговорились. Как же у них пчел не бывает? Отечество-то одно.

— Не подумали мы, — оправдывались сестры. — Оговорились. Ты, Галя, не болей, выздоравливай.

— Постараюсь, — пообещала новенькая. — Теперь солнышка много. Отогреюсь.

Уходить из палаты детям не хотелось, но пришла нянечка и строго-строго наказала не утомлять больную и прощаться. И каждый на прощание сказал девочке что-нибудь доброе, пожелание скорее выздоравливать. И каждому она ответила: «Спасибо».

Спасибо она сказала и Николаю Братухину, так же, как всем. Только подумалось ему, что не сразу она сказала ему спасибо, и помедлила, словно что-то вспоминала, да никак не могла вспомнить.

Снегу выпало на удивление много. А Варе, ученице третьего класса, удивляться некогда. Ей в район ехать, на смотре стихотворение читать. А как поедешь, если в поле все овраги сровняло под одно и дорогу днем с огнем не найти?

— Варя, — сказала ей сегодня мама, — бульдозер из города дорогу роет. Как к нам пророет — сразу тебя на тракторе отвезут стихотворение читать.

Варя побледнела. Подумалось ей, что забыла она стихотворение. Зашевелила тубами, зашептала, вспоминая выученное.

Бульдозер пришел только на третий день, и Варю стали собирать в дорогу. Поверх платья мама надела на нее еще платье потеплее, кофту, меховую безрукавку, шарф, пальто, платок и шаль до пят, тяжелую, как одеяло.

— Не много ли? — из шали глухим голосом усомнилась девочка.

— По таким морозам не много, — ответила мама.

— Поскорее бы, а? — поторопил тракторист. — Нам надо засветло успеть.

— Не могу же я ее отпустить раздетой! — сказала мама, падевая на руки дочери две нары варежек. Она поцеловала Варю и наказала: — Горлышко береги. — И шепнула трактористу: — Ты, Тимофей Петрович, расскажешь мне, как она выступила.

— Все как есть доложу, — пообещал тракторист. — Я ведь тоже в молодости и читал и пел.

У ворот стоял трактор на колесах. Дядя Тимофей посадил девочку в кабину, сел рядом за руль, трактор задрожал, затрясся от нетерпения, поехал по деревне, выехал в поле и въехал в глубокий коридор, вырытый бульдозером в снегах.

— Вот она какая нынче дорога, Варюшка! — прокричал дядя Тимофей сквозь шум мотора. — До самого города, будет такой.

В щель, оставленную в шали, девочка видела белые снежные стены, наверху розовые от солнышка. Между ними слабо голубело небо, и Варя подумала, что зимой и небу холодно.

Что это гудит впереди? Никак, трактор? Он и есть. Съехались трактор на трактор, грудь на грудь, не разъехаться. Трактористы высунулись из кабин и кричат друг на друга, громко кричат, будто в лесу заплутались:

— Здорово, дядя Тимофей!

— Здравствуй!