Клавдия Лукашевич - Мое милое детство

Но няня недовольна:

— Она — простая деревенская глупенькая девчонка… А вы — высокородные барышни… И нечего вам ее деревенские небылицы слушать.

Мы обещаем не связываться с Дуняшей и не слушать ее деревенских россказней. Но ведь так трудно выполнить это обещание. Забудешь — и чего-чего, бывало, не наслушаешься от наивной деревенской девчонки.

— Нянечка, а какие-то нынче дедушка яички накрасил? — вспоминаем мы.

— Ну уж, конечно, всего придумал наш забавник… Умный, знающий человек ваш дедушка… И голова на плечах крепкая, и руки золотые.

Нам казалось очень смешным, как говорила няня о дедушке, будто у него голова крепкая и руки из золота… Смотришь, бывало, на него и дивишься… Но он, действительно, был таким.

— А мальчишки дедушкины придут «Христос воскресе» петь?

— Конечно, придут. Мальчишки у него — первые гости. Без них никакой праздник не обойдется.

— Пожалуй, тетя Саша рассердится на мальчишек…

Воспоминания так и встают, так и рисуют знакомые милые картины, уютный домик бабушки и дедушки и все, что там приходилось переживать. Как-то там дедушкин Каштанка поживает? Чему он его еще выучил? Наловил ли дедушка новых птиц? Куда он пойдет на праздниках со своей «босоногой командой»? Какие стихи он переписал для мамы?

В жизни так много занятного, интересного, что, кажется, всего и не вспомнишь.

Как радостно просыпаться в первый день Светлого праздника!

— Няня! Нянечка! Одевай нас скорее, скорее! Ведь сегодня к бабушке и дедушке.

Мама и няня нас одевают и опять наставляют…

— Поздравьте всех… Скажите, что мы с папой гулять пошли и скоро придем, — говорит мама.

— Скорее бы, скорее, — твердим мы в радостном восторге.

Хотя с Петербургской стороны, где мы жили, до Васильевского Острова, где жили бабушка и дедушка, было совсем недалеко — не более двух верст [10] Мера длины, немногим более километра. , — но для старушки и двух закутанных маленьких девочек пройти это расстояние казалось целым путешествием.

В то время по улицам Петербурга ходили огромные тряские общественные кареты, запряженные тройкою тощих лошадей; эти рыдваны [11] Большая дорожная карета. назывались «щапинскими каретами». Часть нашего пути мы всегда совершали в такой карете, так как нанять извозчика считалось в нашей семье недопустимой роскошью. И у нас, так же и бабушка с дедушкой, решительно все члены семьи или ходили пешком, или ездили в дешевых «щапинских каретах». Впрочем, это имело свои удобства и выгоды.

«Щапинские кареты» останавливались от нашей квартиры недалеко, шагах в 300, не более. Но папа сам шел проводить нас до «кареты». Он нес нянин красный «ридикюль» и заботливо усаживал нас в «карету». Он много раз наставлял няню, где надо слезать, осторожнее идти по улицам и вообще беречься. Он даже поручал нас вниманию кондукторов.

И мы, наконец, двигались в путь. Путешествие казалось нам необыкновенно длинным. Часть дороги мы ехали в «карете», но большую часть шли пешком.

Вот «щапинская карета» остановилась. Кондуктор помог нам вылезть. И мы двинулись тихонько дальше. Старушка няня еле-еле плетется и тащит свой «ридикюль».

— Дай, нянечка, я понесу. Ты устанешь…

— Ну куда тебе, Беляночка!.. Тяжело ведь.

— Мы вместе с Лидой.

— Нет, нет… Мне не тяжело… Теперь уж скоро.

Мы все-таки с обеих сторон помогаем няне нести ее «ридикюль» и думаем, что очень облегчаем ей ношу.

Настроение у нас самое радужное. Улица, люди, поцелуи на каждом шагу, пасхальный звон, — все-это так радовало, так веселило.

В то далекое время по улицам ходило очень много разносчиков [12] Продавцы, торгующие товаром не в магазине, а с деревянного лотка, уличные продавцы. ; все они громко кричали. Кроме того, часто водили ученых медведей, которые показывали разные фокусы, ученых лошадок, собак. Или просто ходили клоуны, акробаты, петрушки, фокусники. Мы с няней непременно останавливались около каждого затейника, смотрели с восхищением и дома устраивали такие же представления.

Но вот мы почти и дошли до цели нашего путешествия. Мы заворачиваем в 15 линию Васильевского Острова. Вон — вдали виднеется и милый серый двухэтажный деревянный домик с зеленой крышей и зелеными ставнями. При виде его так трепетно и радостно забьется сердце. Там протекли счастливые дни нашего детства. Там научились мы хорошему. Жизнь в стенах этого домика представлялась нам раем.