Оксана Колабская - Рассказы старого сверчка

Людвиг бесконечно учился. Да, мои дорогие. Кроме него самого, никто не заставлял его учиться, никто не уговаривал, никто не объяснял, что Дар это не просто подарок. Но и тяжкий каждодневный труд. И хотя Готлиб Нефе спустя годы и написал своему любимому ученику: «Учителем Людвига Бетховена был сам Людвиг Бетховен…», Людвиг всю жизнь бережно хранил благодарность тем, которых считал своими учителями. Иозеф Гайдн — великий композитор, необычайно добрый и отзывчивый человек… Иоганн Альбрехтсбергер — прекрасный теоретик музыки, строгий и требовательный… Антонио Сальери — последний венский наставник, которому Людвиг посвятил три сонаты для фортепьяно и скрипки… А Иоганна Себастьяна Баха и Георга Фридриха Генделя Людвиг считал композиторами, достигшими вершины музыкального искусства…

Все радости в жизни Людвига были недолгими. Ему было суждено всю жизнь бороться с невзгодами, разочарованиями, потерями, предательствами, со страшными недугами, разрушавшими слабое тело и приносившими мучительные страдания. А главное, преодолевать глухоту, все больше и больше одолевавшую композитора. Одно только это доставляло ему немыслимые муки. Глухой композитор! Что может быть нелепее!? Но и что может быть невероятнее и удивительнее!? Он долго боялся, что кто-нибудь узнает о его недуге, не мог с ним примириться, даже жаждал смерти, но… Бог дал ему сил преодолеть и это. И он смирился. «Терпение — так зовется то, что я должен избрать себе путеводителем, и я обладаю им…» Что уж говорить о другом… О несбывшихся мечтах и не растраченных чувствах. О вынужденном одиночестве. О добровольном заточении в неуютных стенах собственной квартиры, где бесконечно много работал, порой сутками, без еды и отдыха. А, может быть, это и есть судьба гения и плата за свободу?! Пути Господни неисповедимы… Прочтите вот это, мои дорогие. Какие горькие строки! «О, вы, люди, полагающие или толкующие, будто я злобен, упрям, мизантропичен, — как вы ко мне несправедливы! — писал он свои братьям Карлу и Иоганну, — Сердцем своим и разумом я сызмальства предрасположен к нежному чувству доброты, я всегда был готов к свершению великих дел…» О, мы знаем, знаем, Людвиг! Вся твоя боль и вся твоя нежность в твоей музыке. И мы, твои почитатели бесконечно любим тебя! И кто знает, если бы все было по-другому, благополучнееи радостнее, мы никогда бы не услышали прекрасной музыки, рожденной в этой мятежной, могучей, сильной и очень чуткой и нежной душе. Невероятная грусть знаменитой «Лунной» сонаты, посвященной вовсе не лунной ночи, а связанной с более глубокими душевными переживаниями и названной композитором «Сонатой как бы фантазией»… Беспокойные страстные интонации «Крейцеровой сонаты»… Мощь Героической симфонии… Трогательная песенка «Сурок»… Могущественная бурная «Аппассионата»… Музыку, особенно музыку Бетховена, невозможно описать. Ее нужно слушать, а главное, слышать. И тогда можно уловить этот невероятной силы и мощи светлый взгляд голубых глаз гениального композитора…

— Продолжим наш рассказ о музыке, — Сверчок таинственно улыбнулся. — Какая же бывает разная музыка! Музыка — это разговор души человеческой со свои Создателем, с Богом. И чем меньше в ней скверных помыслов и дурных поступков, тем выше она может парить. И тем прекраснее ее творения. Музыка Петра Ильича Чайковского… Да разве возможно ее описать?! Она Божественна, чиста, высока, в ней столько любви, радости жизненной, красоты Божьего мира, силы духовной, веры незыблемой… Ох, мои дорогие друзья! Завещаю вам — слушайте, слушайте и слушайте музыку Чайковского. Она прекрасна! Она предаст вам сил в вашей нелегкой каждодневной борьбе с самими собой. Итак, в Россию! В 19 век!..

Когда мы говорим великий композитор, великий музыкант, то мы, обычно, думаем не о самом человеке, не о его жизни и уж, конечно, не о его душевных и духовных переживаниях. Мы думаем о его заслугах, о его созданиях и трудах. Одним словом, воспринимаем его как нечто гигантское, монументальное, далекое от нашей простой и незаметной жизни. Такова уж наша память. Великие люди поселяются в ней именно в таком неприступном виде, вызывая в наших душах лишь чувства поклонения и восхищения. Но стоит чуть-чуть приблизиться, сделать один шажок навстречу, попытаться понять человека, его поступки, устремления и мечты, то произойдет чудо — перед нами возникнет живой человек, такой же, как и мы с вами. Только, может быть, более уверенно и верно идущий по предназначенному ему пути. Потому что гений…