Лазарь Карелин - Девочка с красками

- Здравствуй, Мишенька, - ласково проговорила Таня. Так повелось: на все Мишкины шуточки Таня отвечала кротким голосом и тоже шутя, покуда хватало у неё на это терпения. Часто терпения не хватало. - Погоди лет десять, обязательно нарисую.

- Не могу. Через десять лет и художников-то не будет. Зачем? Изобретут такую машину, сунул в окошко голову - и пожалуйста.

- Что - пожалуйста?

- Твой портрет.

- Нет, - серьёзно сказала Таня. - Всякие ещё машины будут через десять лет, но такой, чтобы вместо художника, - такой не будет.

- А я говорю, будет! Как думаешь, Саша?

Таня с надеждой взглянула на своего друга. Но он не захотел поддержать её. То ли потому, что не придал значения её спору с Мишкой, то ли оттого, что был сердит на неё. Ведь она и с ним вдруг начала спорить, отбилась от компании.

- Цветная фотография и теперь есть, - равнодушно произнёс он.

- Разве это одно и то же - картина и фотография? Разве одно и то же?

- Смотря какая картина.

- Я и говорю! - подхватил Мишка. - Смотря какая! Взять, к примеру, твоего Черепанова! Шлёп - и лесок, шлёп - и цветок. На фотографии хоть похоже выходит, а у него…

- Молчи, если не понимаешь! - быстро проговорила Таня. Она гневно сжала руку в кулак. - Вот как стукну по башке!

- И испортишь мой портрет! - миролюбиво рассмеялся Мишка. - Эх, художница! Вот ты отбилась от нас, таскаешься по целым дням за своим стариком, а мы тут знаешь какое дело начали?! Сашка, сказать?

- Да стоит ли? - повёл плечами Саша. - Ей теперь не интересно будет.

- Нет, мне интересно, - сказала Таня.

- Было бы интересно, была бы с нами.

- Но я же учусь.

- Это у Черепанова-то? - усмехнулся Саша. - Чему он тебя может научить? Злобный старик. С ним никто из взрослых и не здоровается. А уж про картины его и говорить нечего.

- Он не злобный, - упавшим голосом проговорила Таня. Ведь верно же, верно: Черепанов был совсем не добрым стариком, а может быть, даже и злобным. - А как он пишет, об этом ты судить не можешь.

- Пишет? - спросил Мишка. - Чего это он еще там пишет?

- Ну вот, вы не понимаете. Пишет - это когда рисует картины маслом.

- Уморила! Маслом! - захохотал Мишка.

- Да, маслом, масляными красками. Это такое специальное выражение. А смеёшься ты, Миша, зря. Только своё невежество показываешь.

- - Вот у тебя и характер хуже стал, - как бы невзначай заметил Саша. - Всех ты ругаешь, все у тебя ничего не понимают.

- Это неправда! - Таня быстро сожмурилась, почувствовав, как откуда-то издалека, оттуда, кажется, где было сердце, устремились к её глазам слёзы.

Нельзя было, чтобы Саша их увидел. Таня порывисто отвернулась и пошла прочь от своих друзей, с которыми совсем ещё недавно было ей так легко и радостно. Что же случилось? Отчего все вдруг стало сложным? С Черепановым тяжко, с Сашей, и ребятами тоже. И сама себе порой кажешься незнакомой. Чужая девочка в незнакомом городе…

Таню нагнал Вася и молча пошёл рядом, стараясь идти с ней в ногу. Но Таня то делала широкий шаг, то коротенький, то приостанавливалась - так ей было легче думать. Вася терпел, хотя всё время сбивался с ноги и спотыкался.

- Рассказывай, что это вы такое надумали? - наконец заметила его Таня.

- Ничего особенного, - встрепенулся мальчик. - Скажи, ты не можешь идти поровнее?

- Не могу. Саша придумал?

- Саша.

- Интересное что-нибудь?

- Вообще-то интересное, но…

- Не тяни, рассказывай.

- Так ведь это же пока тайна.

- И от меня?

- Раз Саша не стал тебе говорить…

- Эх, Вася, Вася, а ещё моим другом считаешься!

- Так ведь и Саша твой друг. Понимаешь, мы все дали слово, что будем молчать. А уж потом, когда всё наладим, - вот тогда и смотрите.

- Что - смотрите?

- Не могу, - понурился Вася. - Ну пойми же - слово дал!

- И не нужно! - вконец обиделась Таня. - Обойдусь без ваших глупых секретов. А сейчас, пожалуйста, уходи. Ты мне мешаешь сосредоточиться.

- Что? - не понял Вася, но всё же остановился.

Тут как раз начиналась улица, и Таня тоже остановилась, чтобы оглянуться с бугра на реку. Она увидела Сашу. Снова парусом пузырилась его белая рубаха, и он снова возбуждённо размахивал руками, точно вот-вот готовый куда-то полететь.

Чужая девочка в незнакомом городе…

Таня медленно брела по круто уходившей вверх улице и всё оглядывалась по сторонам, наперёд зная, что увидится ей знакомый дом, или знакомая излучина реки с далёкой кромкой леса, или просто дерево, которому куда больше лет, чем Тане. Но виделось всё незнакомое. Дом будто бы новый - так высветило его на закат подавшееся солнце, излучина реки - от солнца же - слепит глаза, и кажется, что на реке начался пожар, а дерево так молодо позеленело глянцевыми листочками, что даже не верится, оно ли еще недавно стояло здесь, стуча на ветру своими голыми, покривленными ветвями.