Эрвин Штриттматтер: Тинко

— А я фазаньи яйца нашел!

Фриц опускает свое кривое ружье:

— Сколько?

— Девять. Мне их камень счастья нашел.

— Вот дрянь какая!

— Это ты про кого?

— Про фазаниху. Я все лето ее гнездо искал. А она меня за нос водила. Бросится под ноги, а как только хочу ее схватить — фррр! — и нет ее. Так я ее яиц и не нашел… Девять, говоришь? Покажи… Вот здорово! Будем играть в спекулянтов.

И мы играем в спекулянтов. Фриц распределяет роли.

— Я буду спекулянт, — говорит он.

Зепп должен изображать шофера, а мы со Стефани — крестьян. Зепп очень неохотно передает нам фазаньи яйца.

Пуговка вдруг заявляет:

— А я буду полицейским. Во как!

— Жандарм это называется, — поправляет его Фриц. — И не валяй так дурака, как когда волком был.

— Заладил тоже: жандарм да жандарм! Как старый дед! Полицейский я, народный полицейский!

— Нет, жандарм! Так лучше, — говорит Фриц и повязывает себе носовой платок вокруг шеи. Это у него стоячий воротничок, как у спекулянтов яйцами.

— Будто ты и вправду знаешь, что жандарм — это лучше! — И Пуговка подпоясывается куском проволоки. Это у него ремень народного полицейского.

— Отец говорит, с жандармом всегда можно было договориться. А про народного полицейского он сказал, что лучше выпить на его поминках, чем плясать на его свадьбе.

— Нет уж, если я поймаю спекулянта, со мной не договоришься. Я — народный полицейский!

— Правильно, правильно! — кричит Стефани и снова скачет на одной ножке.

Пуговке приказано спрятаться в песчаной яме, пока Фриц будет готовить яйца для продажи.

— Станешь подслушивать — булыжником в тебя запущу! Так и знай!

Вот какой у нас Фриц строгий!

Пуговка скатывается в яму, а Зеппу велено следить, чтобы тот не подслушивал, когда пойдет торговля яйцами. Фриц притаскивает ящик из-под патронов. Это машина. И еще он приволакивает старую канистру. В ней булькает дождевая вода. Стефани выкладывает камешками квадрат. Это «наш дом». Фазаньи яйца аккуратно сложены в кладовой «нашего дома» на подстилке из травы. Зепп и Фриц подражают рокоту мотора. Подъехав к «нашему дому», они дают протяжный гудок.

— Сперва пусть хозяин выходит, — распоряжается Фриц. — И сначала он не знает, несутся у него куры или нет еще.

Раз я хозяин, то я и выхожу из «дому».

— Хороша погодка нынче, — говорит Фриц.

— Что, у вашей тележки горючее кончилось или как? — спрашиваю я. — К сожалению, ничем помочь не могу. Не знаю, несутся уже наши куры или нет.

— Все не так! — кричит Фриц и останавливает игру. — Что это еще за «тележка»? Это шикарная машина, настоящий «Мерседес». А что куры не несутся, ты должен говорить, когда я тебя спрошу. Понял?

Начинаем игру сначала. Кряхтя, Фриц еще раз вылезает из своей машины. Зепп делает вид, будто он открывает перед ним дверцу. Выпятив живот, Фриц, переваливаясь, наступает на меня.

— У вас прекрасный «Мерседес», — говорю я. — А про кур я ничего вам не скажу, пока вы меня об этом не спросите.

Фриц опять недоволен. Он качает головой, потом вдруг нагибается, хватает камень и со злостью бросает в Пуговку:

— Подслушивает, гад!

Голова Пуговки молниеносно исчезает в яме. Фриц снова выпячивает живот и начинает вести разговор приличного городского господина:

— Ах, простите, пожалуйста! У нас, видите ли, кончилась вода в радиаторе. Не могли бы вы нам помочь кружкой-другой?

А я ему в ответ:

— Надо спросить старуху. Не знаю, есть в колодце вода или нет.

Фриц хмурит лоб. Кажется, я опять не так ответил. Он говорит:

— У вас ведь, наверно, найдется в доме ведро с водой?

— А вы сами пойдите и наберите воды в колодце, — пищит Стефани. — Подумаешь, какой важный!

— О, ради вас — охотно, хозяюшка! — отвечает ей спекулянт и кивком подзывает шофера: — Вильгельм, принесите, пожалуйста, канистру воды.

Тем временем Фрицу приходится еще раз нагнуться, подобрать камень и бросить его в Пуговку. Камень он берет из стены «нашего дома».

— Нечего вам тут стены ломать, грубиян какой! — говорит ему Стефани.

— Подозрительный у вас тут народец, — важничает спекулянт. — Не поднимайте шума — мы ведь вам очень хорошо заплатим.

Шофер ставит канистру в «нашем доме» на пол. Стефани разыгрывает из себя хозяйку. Она расплетает и снова заплетает свои косички.

— У вас еще вон сколько воды в канистре! Вот вы ее и возьмите, — говорю я спекулянту.