Елена Верейская - Фонарик (сборник рассказов)

— Ну, и я сразу догадался, что это за Киросенька такая! — с ласковой улыбкой сказал дедушка.

После этого Киросенька часто засиживалась в комнате дедушки, и они вели долгие беседы. Вообще она скоро стала в этом доме своим человеком.

А время быстро бежало и бежало. Вместе встретили 1914 год. Лето вся семья провела в городе. На дачу не хватало денег. И Киросенька тоже не уехала на каникулы в свой Полтаву.

Среди лета началась война с Германией. И сразу как-то всё изменилось. Стали серьёзнее лица взрослых, горячее беседы и споры с друзьями в дедушкиной комнате. Киросенька тоже как-то повзрослела, часто приходила чем-то озабоченная.

Вова и Лёля вместе с дедушкой и мамой страшно волновались: вдруг папу заберут в солдаты! И все были несказанно рады, — папа остался дома! Он был очень близорук, и в армию его не взяли. Зато сразу забрали дядю Сашу. Он приходил проститься. Неузнаваемый — в солдатской шинели, наголо остриженный.

Мама и Лёля плакали. Дедушка и папа о чём-то долго беседовали с дядей Сашей. Вову они отослали, и мальчик бродил из угла в угол. Ему очень хотелось знать, о чём говорили в дедушкиной комнате, но был слышен только молодой и сильный голос дяди Саши:

— Конечно, война неизбежно приблизит… И долго война продлиться не сможет!

Дядя Саша ошибся: война шла долго-долго… Она шла уже третий год. Вове исполнилось одиннадцать, а Лёле десять лет, война всё продолжалась.

Жизнь становилась с каждым днём труднее. На фронте Россия терпела поражение за поражением, в стране начиналась полная разруха. Как жить?! А тут ещё на семью свалилась беда — Нина Дмитриевна тяжело заболела.

Когда она поправилась, отец и дедущка строго внушали детям:

— Маму тревожить нельзя. Не шумите, не волнуйте её ничем, у неё больное сердце.

И дети притихли… Над этим — когда-то весёлым и шумным — домом словно туча нависла… Получили письмо от дяди Саши: он был тяжело ранен и лечился где-то очень далеко… Почти все друзья были на фронте. Письма от них приходили редко. Может быть, кто-нибудь из них уже погиб…

Все напряжённо ждали чего-то… Лёля стада совсем тихонькая, а Вова думал, думал и всё старался в чём-то разобраться.

Как-то он услышал, как дедушка, словно разговаривая сам с собой, несколько раз тихо повторил: «Ох, только бы мне дожить!.. Дожить бы только!..»

«До чего дожить?» — подумал Вова, но спросить у дедушки не решался. Ведь не с ним говорил дедушка. И вообще ни с кем. Сам с собой. Вова почувствовал: спросить нельзя…

Однажды Киросенька пришла какая-то особенная. На уроке была рассеянна, а потом сказала:

— Вот что, дети! У меня очень заболела мама, и я дня на три уеду в Полтаву. Я задам вам уроки на эти дни, а вы хорошенько их приготовьте.

Задала уроки и пошла к дедушке. Туда же прошёл и папа и закрыл дверь. Мама в это время спала.

— Вова, какие у них секреты? — спросила Лёля у брата. Голос её звучал обиженно.

— Они нас всё ещё маленькими считают, — буркнул Вова и отвернулся.

Прошло три дня. Киросенька вернулась из Полтавы оживлённая, взволнованная и о чём-то беседовала с дедушкой. А через несколько дней она снова уехала в Полтаву.

— Маме опять стало хуже, — сказала она детям. — Я вернусь через два-три дня.

Но на этот раз Киросенька отсутствовала целую неделю. Все уроки были приготовлены и тщательно проверены дедушкой. Дедушка старался казаться спокойным, но это ему плохо удавалось. И папа, и мама, возвращаясь домой, ещё в прихожей спрашивали:

— Киросенька не появлялась?

— Дедушка! — Лёля пытливо вглядывалась в дедушкино лицо. — Наверно, Киросенькиной маме очень плохо, что она не едет, да?

— Должно быть… должно быть, очень плохо… — рассеянно отвечал дедушка.

Вова молчал и никого ни о чём не спрашивал. Он давно подозревал, что дело не в Киросенькиной маме, но не говорил об этом даже с сестрёнкой. И не только тревога за учительницу мучила его. В нём росло чувство жгучей обиды на взрослых. Ну, пусть Лёля ещё маленькая и глупенькая, но он-то — Вова — уже совсем большой и всё понимает. Он же слышит обрывки разговоров. Он же знает, что происходит в городе за стенами их мирного дома! Зачем же взрослые запираются в комнате дедушки и шепчутся там?! Куда уехала Киросенька?.. Конечно, не в Полтаву к маме!.. Но куда?.. И зачем?!

Вечерами Вова долго не мог уснуть. Он ворочался в своей кроватке, — она была уже чуть-чуть коротка ему, — слушал спокойное дыхание своей сестры и думал, думал… Что же ему делать? Как заставить взрослых понять, что он уже большой, что ему можно всё-всё объяснить?