Елена Верейская - Цыплячьи шефы

Кира ехал с мамой на всё лето на дачу. Но он совсем не радовался. Наоборот, он невесело смотрел в окно вагона и думал.

— Федул, что губы надул? — с улыбкой спросила мама, сидевшая напротив.

— Ты сама знаешь, — заговорил Кира, и губа его задрожала, — я хотел ехать в школьный лагерь, туда много ребят из моего класса поехали… Ну, уж раз ты медсестра детского сада, и ехала бы к своим пупсам, а зачем меня к ним тащить?

— Чудак ты, Кирюша! — вздохнула мама. — Зато мы всё лето будем с тобой вместе! А дача там чудесная! Да и папе захочется нас обоих навещать. Что же ему — разорваться?

— А что я буду делать там с малышами? Пирожки из песка лепить, что ли? Я же школьник!

— Школьник, — мама кивнула головой. — Во второй класс перешёл. В конце августа тебе восемь лет исполнится. А у моих ребят в старшей группе есть такие, которые в прошлом году в школу не попали, потому что им семь исполнилось в октябре — ноябре. Разница в возрасте с тобой два — три месяца.

— Всё равно, — упрямо пробубнил Кира, — я школьник, а они ещё пупсы! С ними играть скучно: они воображать не умеют.

— Ого! — воскликнула мама. — Сам увидишь, какие интересные есть у меня там ребята! А насчёт «воображать», так многие и тебя за пояс заткнут.

— Ну да-а… — недоверчиво протянул Кира, — что они понимают?..

— Давай собираться, Кирюшка, — сказала мама. — Следующая станция наша.

В первый же лень на даче случилось маленькое происшествие. Не успели мама с Кирой приехать, как в калитку вошла старенькая бабушка с заплаканными глазами. Воспитательница старшей группы Мария Михайловна ласково её приветствовала:

— Здравствуй, соседушка, бабушка Ульяна? Почему слёзы?

— Топлёнка у меня пропала! — и старушка всхлипнула.

— Топлёнка? Кто это? — спросили ребята.

— Курица, — ответила бабушка. — Такая красивая, вся жёлтенькая, цветом как есть топлёное молоко. А уж умница-разумница какая! Со вчерашнего вечера её нет, и ночь дома не была и утром не вернулась. Нет ли её где у вас на участке?

— Посиди, бабушка Ульяна, здесь на скамейке, — скатала Мария Михайловна, — а мы с ребятами сейчас весь участок обойдём, поищем.

Участок вокруг дачи оказался очень большим.

Возле домиков цвели на клумбах цветы, их обегали посыпанные песком дорожки. А дальше шел сад — как лес с высокими деревьями, с зарослями кустарников, с просторными лужайками. С первого раза могло показаться, что в нём легко заблудиться. А только заблудиться было невозможно, со всех сторон он был обнесён высоким деревянным забором.

Вся старшая группа, весело болтая, шла, тесно обступив Марию Михайловну. Ребята заглядывали под все кусты и старались перекричать друг друга:

— Топлёнка!.. Топлёнка!..

— Цып-цып-цып!..

Кирилл шёл в стороне один и молчал. Ему очень нравился участок. На нём хорошо играть в любое путешествие, в любое приключение! А с кем? С этими пупсами? Что они понимают? Вот был бы тут шкальный лагерь!..

Вдруг кто-то толкнул его локтем. Кирилл оглянулся.

Рядом с ним шагал мальчишка чуть повыше его ростом с носом пуговкой.

— Я тебя знаю, — сказал он.

— И я тебя знаю, — обрадовался Кирилл, — ты в моей школе учишься, в классе «б».

— Ага! А ты в «а». Тебя как звать?

— Кириллом. А тебя?

— А я Шурка. А ты чего тут, а не в лагере?

Кирилл тяжело вздохнул.

— Мама моя тут медсестра, — грустно сказал он.

Шурка свистнул.

— Ф-ю-ю! То же, что со мной! А моя тут завхоз! Не повезло нам.

Они остановились и посмотрели друг на друга.

— Я рад, что я тут не один большой! — дружелюбно сказал Кирилл.

— Ага, и я рад. А то все мелюзга! — и Шурка презрительно пожал плечом.

— Значит, давай дружить! — весело предложил Кирилл.

— Ага, дава-а-а-й! — И Шурка вдруг боком налетел на Кирилла и неожиданно так толкнул его, что сбил с ног.