Шэрон Дрейпер - Привет, давай поговорим

Выпущенная Ириска не находила себе места: она носилась по дому миссис В. и что-то вынюхивала.

— Ищет Пенни, — сказала миссис В. — Собаки все чувствуют.

Она прикрепила и включила Эльвиру. Но нам обеим было тяжело говорить. Наконец миссис В. нарушила молчание:

— Ты не виновата, ты же знаешь.

Я яростно замотала головой. Зачем она так говорит — просто чтобы меня утешить?

— Нет, Мелоди, послушай меня! Ты правда ни в чем не виновата.

— Виновата! — Я включила громкость на максимум.

Миссис В. подошла ближе, наклонилась надо мной и сказала, пристально глядя мне в глаза:

— Ты сделала все, чтобы предупредить маму. Ты можешь гордиться собой.

«Не могу, — напечатала я. — Не все».

— Ты все сделала правильно, Мелоди. Просто некоторые вещи не в нашей власти.

Но я должна была признаться, в чем моя вина.

«Я злилась на Пенни», — напечатала я медленнее, чем обычно.

— Пенни знает, что ты ее любишь.

У меня по щекам текли слезы.

«Я заставила маму ехать в школу».

— И что? Ты захотела пойти в школу, несмотря на вчерашнее. Это только доказывает, какая ты сильная. Ты лучше их всех.

«Нет».

— С Пенни все будет хорошо, я уверена, — сказала миссис В., но в ее голосе не было и тени уверенности — впервые на моей памяти.

«Она умрет?»

— Когда ее увозила «скорая», она была жива, дышала — значит, она должна выкарабкаться. Дети очень выносливые, ты же знаешь.

Мне было необходимо знать еще одну вещь, и я спросила:

«А голова? Мозг — пострадал?»

Я не раз видела по телевизору, какие последствия бывают при травмах головы. Моя одноклассница Джилл в детстве попала в аварию. Я не вынесу, если Пенни станет такой.

Миссис В. ответила не сразу:

— Пока неизвестно. Будем верить в лучшее.

«Два ребенка-инвалида?» — от этой мысли я чуть не задохнулась.

— Такого не случится, Мелоди. — Голос миссис В. дрогнул.

Я немного посидела тихо, потом напечатала:

«Лучше бы это была я».

— Мелоди, ты что?!

«Из-за меня никто бы не страдал».

— Что ты несешь! Да если с тобой что случится, для меня весь мир разрушится! И для твоих родителей тоже.

Трудно сказать, поверила я ей или нет. Я наклонила голову.

«Правда?»— напечатала я.

— На твой выпускной в колледже я сошью себе сиреневое платье!

«Не верится».

— А помнишь, как ты не верила, что войдешь в команду?

«Они меня бросили».

— Вот и проиграли.

За окном мокрые ветви раскачивались на ветру. Я смотрела на них и думала: как объяснить? Медленно-медленно я начала набирать на клавиатуре:

«Хочу быть как другие дети».

— То есть ты хочешь быть злой и безответственной? — лицо миссис В. пылало гневом.

Я опустила глаза.

«Нет. Нормальной».

— Быть нормальным еще ничего не значит! — резко ответила она. — Тебя любят, потому что ты — это ты, а не потому что ты можешь то-то или не можешь того-то. Неужели ты нам не веришь?

«Хочу, чтобы опять было вчера».

— Вчера тебя предали. Ты помнишь, как тебе было плохо?

«Сегодня еще хуже».

— Мелоди, девочка, я все понимаю.

«Мне страшно».

— Мне тоже.

Мы замолчали, но невысказанные мысли продолжали висеть над нами.

«У меня была золотая рыбка. Она выпрыгнула из аквариума», — напечатала я.

— Да, твоя мама мне что-то про это говорила.

«Я хотела спасти ее. Не смогла».

Когда раздался телефонный звонок, мы с ней обе вздрогнули. Миссис В. схватила трубку:

— Алло!

Я напряженно вслушивалась.

— Господи, — сказала она.

У меня внутри все оборвалось. Довольно долго миссис В. слушала молча.

— Хорошо, — сказала она наконец и, повесив трубку, расплакалась.

«Пенни умерла?»— напечатала я. Комната вдруг стремительно закружилась.

Миссис В. вытерла глаза, посмотрела на меня и глубоко вздохнула.

— У нее несколько внутренних повреждений и серьезный перелом ноги. Но она уже пришла в себя после наркоза и будет жить. — И она опять заплакала.

Быть нормальным — это очень много значит.

Сегодня понедельник, я иду в школу. На улице похолодало, солнце висит в серо-голубом небе, как тусклая золотая монетка. Погода наладилась, но не совсем.

С пятницы мама живет у Пенни в больнице — спит на раскладушке в ее палате. Я еще не видела маму после всего. Может, она теперь меня ненавидит.