Лазарь Карелин - На тихой улице

— Здравствуйте, Вера Сергеевна, — четко и неторопливо произнося слова, сказал в телефонную трубку следователь Беляев. Он сидел у себя в крошечном кабинетике за широким письменным столом, на котором, кроме листка бумаги и стопки книг, лежала лишь красная шелковая ленточка из тех, что заплетают в косы девочки-подростки. — Что нового по дому номер шесть?..

Беляев осторожно взял со стола красную ленточку и стал задумчиво разглядывать ее, не спеша накручивая на палец. Рука у него была тонкая, нервная, и весь он был сухой, костистый, с острым прищуром глаз и упрямым, выдвинутым вперед подбородком. Манера говорить медленно, точно взвешивая каждое слово, и подчеркнутая медлительность движений разительно не вязались с подвижно-нервным его лицом — лицом человека, от которого ждешь быстрой речи, стремительных жестов, громкого голоса.

— Новостей пока маловато, Вера Сергеевна, — сказал Беляев. — Вот разве что ухватился за очень тоненькую ниточку… — И он разгладил на столе своими нервными пальцами красный шелковый лоскуток. — Случай оказался не из простых, но через несколько дней надеюсь все же явиться к вам с докладом…

Беляев опустил трубку и задумался, припоминая наиболее важные подробности дела, из которого он должен был сложить для себя ясную картину всего преступления.

С неделю назад Беляева вызвали осмотреть только что обворованную квартиру в доме номер шесть — самом большом доме его района.

— Бывает, бывает, — спокойно сказал он по телефону, услышав тревожный голос работника уголовного розыска. — Экая невидаль — квартирная кража! — Но сам встревожился, поймав себя на мысли: «Третья кража за месяц в одном и том же доме, а воры не пойманы». — Хорошо, сейчас приду…

Через минуту следователь уже входил в подъезд дома. Поднявшись на площадку четвертого этажа, он увидел полурастворенную дверь с медной дощечкой: «Профессор Григорий Семенович Мельников». На площадке не было ни души. Только ветер, мотая из стороны в сторону входную дверь, производил странный, лязгающий звук, когда непонятно почему торчавшие наружу многочисленные язычки запоров ударялись о край стены.

Внимательно осмотрев развороченные замки, но не коснувшись их, Беляев вошел в квартиру.

В передней его встретил молодой человек с озабоченным, нахмуренным лицом.

— Третий случай в этом доме за месяц, — сказал он. — Надо же улучить такое время, когда никого не было дома!

— Значит, хорошо были осведомлены, — не спеша оглядываясь по сторонам, заметил Беляев. — Собаку вызвали?

— Вызвал. Но… — Молодой человек безнадежно махнул рукой. — Что может сделать собака, когда здесь побывали уже все соседи, домоуправ, дворники и каждый что-нибудь да тронул пальцем! Хотите осмотреть?

— Пройдем.

Беляев и молодой человек вышли из передней в коридор, где толпились, громко шепчась между собой, жильцы дома. Завидев Беляева и работника уголовного розыска, все разом умолкли.

— Говорить не возбраняется, и даже в полный голос, — насмешливо процедил свои, как всегда, неспешные слова Беляев. — А вот входить в обворованную квартиру всем домом не следовало бы.

— Да что же это, товарищи! — возмущенным шепотом произнесла одна из женщин. — Что же у нас в доме творится?!

— Свои кто-нибудь, не иначе! — зазвучал чей-то уверенный бас.

— Свои?! — накинулась на соседа женщина. — Так не вы ли, Петр Петрович?

— Грубо, грубо шутите, любезнейшая.

— Ну, так, может быть, я или вот Марья Васильевна? — не унималась женщина.

— Грубо, грубо шутите.

— Ах, шучу? А вы не клевещите, не клевещите! Тоже мне прозорливец: «свои»!.. Да мы тут по тридцать лет друг друга знаем, любезнейший! Хотя бы я вас или вы меня…

— Знаем, знаем, — миролюбиво подтвердил бас. — А все же… квартирка-то…

Беляев постоял, послушал, что говорят между собой жильцы, сочувственно покивал, как бы соглашаясь со всеми их предположениями, и только после этого приступил к осмотру квартиры.

В первой по коридору комнате все, казалось, было на своем месте. Но опытный глаз следователя сразу же отметил чуть выдвинутые ящики комода, распахнутые поспешной рукой створки шкафа, оброненную впопыхах посреди комнаты коробку из-под папирос.

Привычно и четко начала вырисовываться для Беляева картина недавнего ограбления.

— Дверь взломана не без опыта, — сказал он, обращаясь к работнику уголовного розыска. — А главный замок отомкнут подобранным ключом. Так?

— Так.