Лазарь Карелин - На тихой улице

— Причем сложным ключом.

— Совершенно верно, замок с небольшим секретом.

— Для нас с вами, — усмехнулся Беляев. — Для воров же, как видите, замок секретов не имел.

— Итак, Константин Юрьевич?.. — вопросительно взглянул на следователя работник уголовного розыска.

— Не будем спешить с выводами, — проходя в следующую комнату, сказал Беляев. — Пусть пока говорят сами преступники.

В соседней комнате тоже как будто все было на своих местах, но и здесь многое казалось необычно и странно для глаз. Едва заметные приметы внесенного чужими руками беспорядка встречались на каждом шагу.

«У воров — вот только неясно еще, много ли их здесь орудовало, — времени было в обрез, — отметил про себя Беляев. — Они спешили. Они то и дело подбегали к окну, чтобы выглянуть во двор: складки занавесок и сейчас хранят следы порывистых движений рук».

— Времени у них было в обрез, — вслух сказал Беляев. — Так они думали, но они ошиблись. Вот и мы уже здесь, а хозяев все нет.

— Просто спешили, как всякий вор спешит, — заметил молодой человек.

— Так-то оно, так, — с сомнением протянул Беляев. — Я знавал домушников, которые, уложив вещички, принимали ванну и только после этого покидали обворованную квартиру. — Беляев, посмеиваясь, медленно прохаживался по комнате. — А это что такое?

Он сделал несколько быстрых шагов, нагнулся и поднял с полу небольшой плоский камень. Взгляд следователя с камня тут же перешел на окно. Окно было открыто, а на подоконнике, чуть пошевеливаясь на ветру, лежала красная шелковая ленточка.

Осторожно, кончиками пальцев, взял Беляев ленточку и положил ее рядом с камнем к себе на ладонь.

— Да… — помедлив, сказал он. — Выводы делать нам еще рано…

Алексей вышел из здания суда, когда на улице уже сгустились сумерки. Спал зной, стало больше пешеходов.

Алексей особенно любил свою улицу в эти сумеречные часы, когда все вокруг, такое знакомое и привычное, обретало нежданные очертания, то напоминая что-то из детства, а то и удивляя своей новизной.

Стены домов, окрашенные потемневшими в сумерки красками, словно потяжелели и попридвинулись друг к другу. Но солнце, уже скрывшееся за высокими крышами, нет-нет, да и проглядывало сквозь решетки оград, кладя на матовую поверхность асфальта свои мягкие под вечер лучи. Не стало видно потрескавшихся стен, щербатых карнизов, пыли на стеклах. И все как-то посерьезнело кругом, открывая взору неяркую, но глубокую красоту старой московской улицы, где в одном ряду стоят и дома-новостройки и такие, что были возведены здесь в прошлом и в позапрошлом веке.

Алексей не торопясь шел к своему видневшемуся вдали дому, по привычке растягивая недолгий путь, чтобы можно было пооглядеться и отойти мыслями от дневных служебных забот. Неожиданно совсем рядом с ним раздался оглушительный свист, и из переулка вынеслась стайка ребят-велосипедистов. Они мчались по улице, свистя и перекрикиваясь. Впереди всех, низко пригнувшись к рулю, несся черноволосый паренек в белой майке и спортивных брюках. Приглядевшись, Алексей узнал в нем Колю Быстрова, которого давно уже заприметил среди ребят своего большого дома. Алексею нравились озорные, своенравные мальчишки, а этот смуглолицый, крутолобый парень был как раз из таких. Вот и сейчас чувствовалось, что ему доставляет удовольствие не столько быстрая езда, сколько этакая лихость, с которой он, нарушая все правила движения, петлял на велосипеде среди шарахавшихся в стороны пешеходов.

— Легок на помине! — вслух сказал Алексей, с интересом следя за Быстровым и тоненькой девочкой, которая изо всех сил накручивала педали, стараясь не отстать от Быстрова.

И эту девочку Алексей уже не раз встречал во дворе дома, причем почти всегда в компании мальчишек.

— Два сапога пара! — усмехнулся он.

Это была Настя. С округлившимися от страха и отчаянной решимости глазами на курносом лице, она ни за что не хотела отстать от своего лихого приятеля. Две туго заплетенные, перехваченные красной ленточкой косички смешно подпрыгивали у нее на затылке. Велосипедисты-ребята гнались за этой парой, пытаясь подражать им в замысловатых виражах, но ни у кого не выходило все это так ловко, как у Быстрова.