Игорь Гуров - Зарево над предгорьями

Упорный, угрожающий лай все приближался. Вдали захлопали выстрелы.

«Что угодно, — думал Селезнев, — лишь бы не плен!» Он станет бить палкой, рвать, кусать фашистов с такой яростью, что они будут вынуждены пристрелить его.

Собачий лай слышится и справа и слева, впереди заметны дымки выстрелов. Значит, они в кольце. Собаки вот-вот настигнут их.

— Сюда! — крикнул Вовка Селезневу и Вале, показывая на массив кустов, покрытых синими ягодами.

«Чем могут помочь такие кусты?» — подумал Селезнев, но все же бросился вслед за своими проводниками и тут же, как ужаленный, отскочил: ветки были усыпаны твердыми и острыми шипами.

— Скорее, майор! — крикнул из кустов Вовка.

Селезнев, раздирая лицо и руки, полез вглубь колючек.

— Бежим же! — нетерпеливо сказал он.

— От собак не убежишь, — ответил Вовка. — А в терн собака, как ее ни бей, не пойдет.

Мальчик не выдумал: громадные, задыхающиеся от ярости овчарки метались вокруг, выли, но в терн не шли.

Низко пригибаясь, к кустарнику бежали фашисты. Селезнев подтянул к себе палку:

— Бегите без меня. Я их задержу.

— Лежите! — ответил Вовка.

Летчик увидел у него пистолет.

— Дай! — он протянул руку.

— Лежите! — повелительно повторил Вовка.

Выстрел. Подбежавший к кустарнику фашист выронил из рук автомат и упал. Вторым выстрелом Вовка уложил одну из собак.

«Вот это стрелок!» — подумал Селезнев.

Больше к кустам эсесовцы не приближались. Но со всех сторон слышался разговор и глухое ворчанье собак. Значит, они по-прежнему в кольце, фашисты не стреляют, решив, очевидно, захватить их живыми.

Вблизи громко раздалась перестрелка. Сквозь ветки терна Вовка увидел, что эсесовцы побежали куда-то в сторону. Он несколько раз выстрелил. Еще один солдат упал; другой пошел, сильно припадая на правую ногу.

Селезнев осторожно выполз и, убедившись, что их никто не стережет, позвал своих спутников.

Через полчаса они уже карабкались по крутой козьей тропе.

В избушке Селезневу на глаза попалась бритва. Она была среди вещей убитого мотоциклиста. На ощупь майор начал соскребать свою щетину. Побрившись, он разительно переменился. Вовка долго всматривался в него и думал: «Где-то я его видел. Но где? Где?..»

— Жить пока будете здесь, — сказал мальчик. — Есть вам будут приносить. Бурку пришлем или плащ-палатку. И рубашку какую-нибудь. А то ваша вся порвалась в терне.

Действительно, от рубашки летчика остались клочья.

Селезнев после боя в кустарнике не сомневался, что Вовка и Валя из партизанского отряда. Видимо, мальчик боится вести неизвестного человека в лагерь без разрешения командира… Не терпится поскорее попасть к своим, но ничего не поделаешь. Придется ждать.

Вовка ушел.

«А вдруг нагрянет какой-нибудь шпик вроде того долговязого? — подумал он дорогой. — Майор ведь без оружия… А если он предатель и шпион? Нет, если б это был предатель, он бы стукнул меня палкой по голове, когда за нами гнались собаки».

Вовка вернулся в избушку и решительно протянул майору свой парабеллум.

— Нате. С той стороны, — он показал в окошко на обрыв, — могут появиться немцы. Ночью-то они в горы не суются, а днем могут. Так что следите да не особенно доверяйте всяким, хоть они и по-русски будут говорить и за партизан себя выдавать.

Видя, что майор внимательно слушает, он добавил:

— Тут позавчера приходил один. По-русски говорил лучше, чем наша учительница Мария Андреевна, а потом оказался Гансом Мюллером из гестапо. — Вовка многозначительно посмотрел на майора. — Ну, к нам прийти шпион может, а уйти не уйдет. Пусть и не надеется.

Селезнев улыбнулся широкой, приветливой улыбкой.

«Но где ж я его видел?» — думал мальчик всю дорогу до пещеры.

— Ура! Наши идут! — закричала Тоня.

— А я что говорил? — хлопал в ладоши Шурик. — У Вовки всегда все хорошо кончается.

Оставшиеся в пещере не теряли зря времени. Тоня и Шурик аккуратно разобрали вещи, Измаил наносил много сушняку. Перед приходом Вовки друзья рассматривали альбомы.

— Фу, устал, — отдувался Вовка. — Дайте скорее поесть. А то мы… — Он оборвал фразу и оторопело, как на какое-то чудо, посмотрел на альбом.

— Дай сюда! — бросился он к Измаилу, вырвал у него альбом и начал быстро-быстро листать его. Найдя нужное место, он принялся сосредоточенно рассматривать какой-то снимок. Потом, бегая глазами по строчкам, прочитал вырезку из газеты. Лицо его расплылось в радостной улыбке.