Игорь Гуров - Зарево над предгорьями

— Ладно, пойдем, — согласился Вовка. — И еще пойдем к железной дороге. Может, разыщем этого «Батю», о котором Измаил говорил.

…Тоня засыпает тяжелым прерывистым сном. Глухо стонет и мечется Измаил, которому снится Дархок. Похрапывает Вовка. Глаза Шурика тоже слипаются, но он бодрствует. Он то поит Тоню водой, то поправляет шинель, которой она укрыта. Чтобы не заснуть, он решает писать стихи.

На окошке чадит коптилка. При ее неровном, прыгающем свете Шурик, поглядывая на Вовку, пишет:

Шурик берет губную гармошку и начинает тихо-тихо наигрывать.

Песня про Вовку получается бодрой и задорной.

Вовка сидел на посту, наблюдая за руслом потока. По кустам, то и дело вспугивая каких-то пичуг, рыскал Верный.

Вдруг пес насторожился, сделал несколько шагов и зарычал чуть слышно, но очень зло. Вовка скрылся в кустах и приказал Верному лечь рядом. По руслу потока поднимался человек, одетый в поношенный штатский костюм.

Спрятав парабеллум в карман, Вовка вышел из-за куста. Человек отскочил и выхватил из невидимой под пиджаком кобуры пистолет. Верный бросился вперед, но Вовка остановил его.

Видя, что мальчик один, пришедший спрятал пистолет.

— Вы не с пасеки? — спросил Вовка.

— Нет… Я не знаю… С какой пасеки? Я из Кубанского штаба партизан.

Вовка вскрикнул и бросился к нему. Человек вновь схватился за пистолет, но, поняв, что мальчик просто повис у него на шее, добавил:

— Я ищу «Старика», отряд «Старика». Ты не знаешь, где он?

— Знаю, конечно, знаю! — и плакал и смеялся от радости Вовка. — Это я «Старик».

Посланец партизанского штаба недоверчиво посмотрел на него, и Вовка пояснил:

— У меня ж виски седые, так один фашист с перепугу меня за старика принял. — И он рассказал пришельцу, как был разгромлен мотоцикл.

— Да идемте, чего же мы здесь стоим? — засуетился Вовка. — Идемте, я вам покажу и «Лагерь отважных» и весь отряд.

Пришелец охотно согласился, и они направились к избушке. На посту Вовка оставил Верного.

Вовка почти бежал. Наконец-то они встретили партизан! Как будут рады друзья!

На пороге появилась Тоня с карабином в руках. Вовка увидел ее бледное, суровое лицо и в недоумении остановился. Глаза девушки неотрывно смотрели на пришельца.

— Ну вот, — спокойно сказала она, — вот мы и встретились, Ганс Мюллер.

На какое-то мгновение незнакомец растерялся. Но уже в следующую секунду он закричал:

— А, попалась фашистская шпионка! — и выхватил пистолет.

— Верный! Взять! Чужой! — крикнула Тоня.

Молниеносно прыгнувший на пришельца Верный спас девушку: пуля просвистела у нее над головой.

Второго выстрела пришелец сделать не смог: Верный вцепился в запястье его руки, и пистолет упал под ноги Мюллера. Вовка оцепенело стоял на месте.

— Это гестаповец! — крикнула Тоня. — Он жег мне ноги!

— Не верьте! Не верьте! — кричал мужчина, колотя ногой Верного. — Она фашистская шпионка! Она предала раненых!

Изловчившись, он ударил Верного по голове. Пес отлетел в сторону. Гестаповец попытался схватить пистолет, но Тоня вскинула карабин и выстрелила, фашист упал с обрыва в русло потока.

— Как же так?.. — пробормотал Вовка. — Я только что с ним обнимался. Партизан, думал… А он…

— Надо взять его пистолет, — сказала Тоня.

Вовка испуганно посмотрел на нее и замотал головой.

Тогда, опираясь на палку, Тоня полезла вниз сама. Подобрала пистолет, отстегнула кобуру и небольшую сумку.

Когда они поднялись, Вовка толкнул один из подкопанных по совету Измаила валунов. Лавина камней рухнула вниз и погребла под собой гестаповца Ганса Мюллера, посланного разыскивать «Старика».

Измаил, Валя и Шурик, услышав выстрелы, стремглав бросились к избушке.

— Отбили фашистов? — тревожно спросил Измаил.

— Да.

Они рассказали о случившемся.

Измаил открыл сумку. Под ее крышкой были какие-то блестящие ручки и маленький телеграфный ключ.

— Рация, — пояснила Тоня.

Никто обращаться с ней не умел, и Вовка хотел было выковырнуть радиочасти, а сумку использовать для других надобностей, но подумал, что в партизанском отряде, который они найдут, рация обязательно пригодится.

От ходьбы Тоне снова стало хуже.

— Тебе очень больно? — спросил Вовка.

— Ничего. Пройдет. Видишь, даже хожу. — И, думая о чем-то своем, она тихо добавила: — Я первый раз стреляла в человека…