«Йожи, иди скорей, вытолкай ее отсюда!»
И теперь Кати ждала, когда же эта здешняя Маргитка позовет официанта. Но здешняя Маргитка не обращала на нее ни малейшего внимания. И звали ее, кстати, не Маргиткой, а Этукой, что Кати незамедлительно сочла добрым знаком. Она устроилась теперь со всеми удобствами и, опершись спиной о стену, разглядывала всё самым внимательным образом. Ей бросился в глаза занавешенный коридорчик, который вел в другое помещение. Занавеска закрывала проход лишь наполовину, и Кати могла рассматривать все в свое удовольствие. Там, в маленькой темной комнатушке, за крохотными столиками, едва освещаемыми тусклыми лампочками, теснились люди. «Ох уж эти взрослые! — недоумевала Кати. — Вечно придумают что-нибудь такое, что и понять невозможно. Ну чего они там сгрудились, вместо того чтобы оставаться здесь, в этой светлой красивой комнате? Правда, здесь нельзя посидеть, но лучше уж стоять на свободе, где тебя никто не толкает, чем задыхаться в тесной комнатушке!»
Этука оглянулась на нее. Кати тотчас погрузилась в рассматривание собственных ног, которые, пожалуй, и вправду представляли собой достойное внимания зрелище. Не для Кати, конечно, она-то со своими ногами давным-давно освоилась, но для Этуки и для всех остальных, которым не каждый день приходится видеть на будапештских улицах босые ноги.
Кати чувствовала: сейчас что-то должно произойти. В ней смутно шевельнулось решение выскользнуть на улицу следом за вот этим согнувшимся в три погибели старичком. Но она все же осталась.
А Этука теперь то и дело посматривала на нее, словно кто-то дергал ее голову за веревочку. Сердце у Кати бешено колотилось. «Сейчас, вот сейчас она скажет: убирайся!» — думала она.
Но Этука сказала другое:
«Послушай, вот тебе шестьдесят филлеров [3] Мелкая монета в Венгрии.
, принеси мне вечернюю газету».
«Так ведь рано еще», — предупредительно заметила Кати.
«Ничего не рано! А газетчик тут же, на углу, стоит…»
Кати взяла деньги и медленно-медленно пошла к двери, чтобы Этука не подумала, будто она торопится сбежать с деньгами.
Но Этука не догадалась, почему эта смуглянка двигается словно улитка.
«А чуть-чуть побыстрее ты не можешь?» — сердито окликнула она Кати.
В мгновение ока Кати предстала перед нею уже с газетой.
«Тебе сколько лет?» — приветливо спросила кассирша.
Кати только плечом вздернула: по ее мнению, этой красивой девушке должно быть решительно все равно, сколько ей лет.
«Ты что, разговаривать не умеешь?» — опять рассердилась Этука.
«Десять», — выдохнула Кати и уже настроилась вернуться на свое место за телефонной будкой, уверенная, что Этуке совершенно не о чем больше говорить с ней. Но у Этуки нашелся еще вопрос:
«Хочешь мороженого?»
«Как сказать, — задумалась Кати. — Если мороженое форинт стоит, тогда не хочу, потому что у меня нет форинта, ну, а если она мне бесплатно остаток какой-нибудь хочет дать, тогда ладно. Только с чего бы ей угощать меня бесплатно мороженым?»
А кассирша тем временем оторвала чек и протянула в окошко. Кати оторопело уставилась на нее.
«Тебе не надо платить за это!» — подбодрила Этука остолбеневшую Кати.
О, если не надо!.. Кати птицей рванулась к стойке.
Другая девушка приняла у нее чек. Кати еще от телефонной будки приметила, что вокруг глаз у нее совсем черно. «Побили, наверное», — решила Кати и поглядела на нее с участием. Побить ее, может, и побили, но чернота вокруг глаз была не оттого, — Кати это тотчас поняла, как только подошла поближе к стойке. Просто девушка карандашом нарисовала вокруг глаз большие круги: наверное, настоящие ее глаза не очень ей нравились.
Девушка с подкрашенными глазами спросила Кати, какое она хочет мороженое — ванильное или шоколадное, но ответа не получила и положила в вазочку одно ванильное. Кати спохватилась только тогда, когда мороженое уже было у нее в руках. Она чуть не заревела: ведь ей-то хотелось шоколадного! Но что поделаешь! Сама прошляпила; кроме себя, пенять не на кого…
Эх, да разве все это опишешь Лаци на таком крохотном клочке бумаги! Кати беспомощно вертела в руках маленький конверт. Так ничего и не придумав, она спрятала конверт за кофту. Потом нашла на ступеньке какую-то щепку и нацарапала ею на лестничной стене:
НАДЬХАЮ
Кати впорхнула в кондитерскую. Официант Йожи пошел ей навстречу, низко кланяясь; полы его белой полотняной куртки при этом взлетали, как крылья гусей, готовящихся к отлету.
Читать дальше