Всеволод Нестайко - Загадка старого клоуна

Полутемные сводчатые коридоры академии пустые. — Ну, я материализуюсь, — предупредил Чак. — Теперь смогу говорить с тобой только наедине. — Понимаю. Двери одной из аудиторий раскрываются, и вышел какой-то горбун с метлой, — наверно, служитель. Чак поспешил ему навстречу. — Доброго вам дня! — День добрый! — Вы не знаете, сударь, где может быть сейчас Сковорода Григорий Савич? Он сейчас в Киеве. Глаза горбуна засветились приветливо.

— Григорий Савич? Знаю. А как же. Был у нас. И благополучно отбыл вместе с юным другом своим в Печерскую лавру.

— Благодарю почтительнейше. — Чак с достоинством склонил голову и пошел по коридору. Горбун часто закивал: — Пожалуйста! Пожалуйста!

Чак вышел за ворота академии и направился налево к горе, на верху которой возвышалось только построенная, еще кое-где в лесах строительных, хрупкая, легкая, словно невесомая, Андреевская церковь.

Я мог, конечно, легко лететь до горы над домами, но мне не хотелось оставлять Чака одного. И я вместе с ним долго петлял кривыми узким улочками запыленными, по сторонам которых громоздились одна на другую деревянные халупки и на которых даже двум подводами трудно было разминуться.

По пыльной ухабистой дороге спускались с горы подводы, шли богомольцы.

Чак ковылял молча, опираясь на березовую палку, ничем не отличался от сотен таких же нищих в латаных свитках, в постолах, с посохоми и котомками. Долго поднимались мы на гору.

Но вот мы миновали Андреевскую церковь, и знакомый уже мне Михайловский монастырь.

За монастырем дорога пошла вниз, дикий, поросший кустами овраг. Путников стало меньше.

Выбрав время, когда рядом никого не было, Чак сказал, показывая направо:

— Крестовый овраг. Будущий наш Крещатик. А вон там Козье болото, тут теперь площадь Октябрьской революции.

Я смотрел на глухой, заросший кустарником т деревьями овраг, по дну которого извивался ручеек, на поросший камышом заболоченный прудик и не мог поверить, что это то место, где теперь пролегал красавец Крещатик.

— Собственно, Киев тогда не был цельным городом, — сказал Чак. — Было тогда три отдельных города: Подол, Гора (или Верхний город) и Печерск. Из Крестового оврага дорога снова вышла снова пошла вверх.

Мы шли мимо Царского сада (ныне Первомайский), в глубине которого над обрывом вырисовывались изящные контуры только что построенного Царского цворца по проекту того же самого Растрелли, который построил Андреевскую церковь.

— Это еще деревянный дворец, — сказал Чак. — В девятнадцатом веке он сгорит, и его отстроят уже из камня по проекту архитектора Маевского. А вон «Арсенал».

— Где? — удивленно закрутил я головой.

— Да вон, видишь, рабочие землю копают, — улыбнулся Чак. — Это же закладка «Арсенала». Старого. Еще напротив Лавры.

— А-а, правильно! — вспомнил я. — Это же теперь как раз 1764 год, когда был заложен «Арсенал». Экскурсовод говорила… Вот не знал я, что увижу, как закладывают славный киевский «Арсенал».

Заблестела на солнце златоглавая недавно построенная лаврская колокольня, словно освещая с почти стометровой высоты своей всё вокруг. Богомольцев стало попадаться по дороге всё больше. А возле святых ворот с Троицкой надвратной церковью уже толпилось их без счета. Со всей России сходились сюда паломники. Кого только тут не было: старики разного возраста, и бабы с малыми детьми, и калики перехожие с клюками, на костылях. Всё больше люд убогий, измождённый, ободранный. Но вот возле ворот остановились лакированная, с вензелями карета, запряженная четырьмя резвыми гривастыми конями. Соскочив с запяток лакей в белой ливрее, лихо раскрыл дверцы и едва не на руках вынес из кареты дородную, всю в кружевах и оборках госпожу. Осеняя себя крестом, просеменила госпожа за ворота за лакеем, который расталкивал перед ней простой люд.

— Вот что, Стёпа, — тихо сказал мне Чак. — Тут ты мне немного должен помочь. Я и сам, конечно, буду искать, но и ты, воспользуйся преимуществом своим, поищи Сковороду хорошенько. Портрет его видел и памятник видел, должен узнать. — Конечно же! Узнаю! — бодро сказал я.

— Тут у Сковороды много давних знакомых, и родственник его тут Иустин, следовательно, не среди богомольцев они с Ковалинским, а в какой-нибудь келье, наверно, или в пещерах.

— Найду, — сказал я, поднялся и полетел по территории Лавры, заглядывая во все окна.

Но не в кельях я нашел их и не в пещерах, а на погосте, у церкви Рождества Богородицы, что на самом краю Лавры, над Дальними пещерами. Окруженный несколькими дородными солидными монахами в черных ризах, в черных клобуках с крестами, он стоял, высокий, стройный, постриженный по студенческому обычаю «в кружок» (хотя ему уже было за сорок), длиннолицый, с тонким носом и легкой улыбкой на сжатых губах, стоял и задумчиво смотрел в синие днепровские дали. Рядом стоял светлоглазый кучерявый юноша и не сводил с него восторженного взгляда.