Владимир Добряков - Король живет в интернате

Завуч с интересом рассматривал учеников и постукивал пухлыми пальцами по столу.

Переждав с минуту, Кузовкин понял: первая атака отбита. Тогда он иным, мягким голосом заговорил о том, что самое лучшее в человеке — это скромность и честность. И тот, кто встал на путь даже малой лжи, даже мелких проступков, тот в конце концов может прийти к большому обману, преступлению.

Слушая его, Андрей все ниже опускал голову. Казалось, что старший воспитатель говорит о нем, Королеве. Но он же не брал чужих денег, не брал! И все-таки Андрей не мог поднять глаз.

— Пусть сегодняшний виновник кражи, — продолжал Кузовкин, — хорошенько осознает свой поступок, и если не сейчас, то завтра, послезавтра найдет в себе мужество во всем признаться.

Завуч, слушая старшего воспитателя и внимательно оглядывая мальчиков, согласно кивал головой.

— Кстати, — будто с треском расколов грецкий орех, спросил он, — ты почему, Королев, опоздал сегодня на самоподготовку?

Вопрос прозвучал неожиданно. Андрей растерялся.

— Я прибивал карнизы в спальне, — не поднимая глаз, не сразу ответил он.

И вдруг сильно покраснел, подумав, что его ответ прозвучал странно. В самом деле, он возился в спальне с карнизами, и в это же время украдены деньги. Это каждому покажется подозрительным. И что завуч хотел этим сказать?

Андрея выручила Маргарита Ефимовна. Она сказала, что это по ее просьбе Королев вешал гардины. Здесь повесил и в спальне у девочек. Хорошо справился с поручением.

— Прошу вас, Леонид Данилович, — добавила она, — отметить усердие Королева на школьной линейке.

— Все же это не повод для опозданий, — заметил Владимир Семенович. — Дела с успеваемостью у него неважные.

— Товарищ старший воспитатель, — вдруг послышался голос Митяя. — Как же это получается? Виноватый не признается, а подозрение, значит, на всех? Это и на меня и на любого другого могут подумать. Лучше — обыскать каждого. Сразу будет ясно, кто виноват.

— Обыскивать никого не будем! — ответил Кузовкин. — Виновный сам должен найти в себе мужество признаться.

— Но ведь он, может быть, совсем и не из нашей спальни, — жалобно сказал Леня. — Зашел кто-нибудь и взял…

— Мы это попытаемся выяснить, — проговорил Кузовкин. — А теперь можете идти.

В этот вечер после отбоя стояла непривычная, тягостная тишина. Никто не разговаривал, не шутил.

Многое передумал Андрей. И о своем знакомстве с Зубеем, и о ключах от Севиной квартиры, и о Сенькиных товарищах, которых он так подло обманул… Жалко ребятишек. Забавные. Уж так они радовались, что получат настоящую форму! Эх, если б он был знаменитым артистом или изобретателем и было бы у него много денег! Пошел бы тогда в магазин, купил двадцать три футбольные формы, упаковал в ящик и послал бы почтой на их имя. Можно еще и по мячу каждому. Вот бы здорово! Получают здоровенный ящик, от кого — неизвестно. Распаковывают, а там…

Мечты, мечты… Андрей неслышно вздыхал. И опять его охватывали тревожные думы. Не спится от них, прочь бежит сон. Где уж тут спать! Думал, думал Андрей, да вдруг как вскочит — сел на кровати. Так вот почему не пролезал стол! Ясно! Сдвигая кровати, он же загородил тумбочку Лени, и, чтобы попасть в нее, кому-то потребовалось отодвинуть кровать. Значит, пока Андрей ходил в мастерскую, кто-то побывал в спальне. Но кто?.. Нет, это не посторонний. Ведь только свои знали, что именно у Лени в тумбочке лежат деньги. Кто-то из своих. Кто же?..

Спал Андрей в ту ночь плохо. Проснулся еще до горна. За окном рассветало медленно, робко. По углам комнаты прятались тени. И опять у Андрея все мысли — о вчерашней краже. Приподняв от подушки голову, рассматривал спящих ребят. Который из них? Он спрашивал себя об этом не просто из любопытства. Вот проснутся сейчас ребята, и каждый тоже будет об этом думать, перебирать в уме своих товарищей. И как ни оправдывала его вчера воспитательница — больше всего подозрений падает на него. На их месте он бы и сам так думал. Правильно предлагал Митяй, чтобы обыскать всех. Может, и нашли бы пропавшие деньги.

В первые часы после подъема Андрей с особым вниманием следил за каждым словом и взглядом ребят. Хотел выяснить, как относятся к нему. Олег, обежавший, как всегда, четыре раза вокруг общежития, так сильно размахивал на зарядке руками, так энергично выполнял приседания, что Андрей подумал: «Этому все равно. Знай делает свое дело».

А староста спальни? Нет, Дима Расторгуев ничего не имел против Андрея. Выходя вместе с ним из спальни, сказал: