Кармен Васкес-Виго - Мятные леденцы

— Сейчас увидите! Я вам докажу…

«Что же он написал? Вдруг его озарило вдохновение, — думал Пепито, — и он сочинил что-то великолепное… Может быть, ему дома помогли. Но кто? Если только Маноло?»

Тоньо начал громко читать, выделяя отдельные слова:

— «Сочинение на тему «День в деревне». В скромной деревушке в провинции Ламанчи…»

Дальше читать он не смог. Дон Аугустин возмущённо сказал ему «баста» и сердито закричал:

— Позор! — возмущался дон Аугустино: — Сейчас же садись на место!

Ребята не понимали, почему дон Аугустин так грубо остановил Тоньо, когда тот начал читать своё сочинение. Ясно было лишь одно, что Тоньо как соперника уже не существовало.

— Премия твоя, Курро, — сказал учитель. — Но должен признать, — добавил он, чтобы морально поддержать остальных учеников, — что многие работы написаны хорошо.

Он вручил Курро большой пакет, завёрнутый в блестящую бумагу и перевязанный красным шнурком.

Всем хотелось узнать, что там внутри, но Курро не стал распаковывать пакет ни в классе, ни во время перемены. Ему доставляло удовольствие строить догадки относительно премии, хотя он видел, что его друзья сгорают от любопытства.

Наконец, выйдя из школы, уже на улице, он решился развернуть пакет. Пока он развязывал шнурок, Кике первым высказал предположение:

— Может быть, шоколадные конфеты…

— Нет, — возразил Пепито, — там деньги, бумажные деньги и сложенные друг на друга. Тысяча, две тысячи — кто знает…

— Неужели столько?

— Не меньше. Пакет-то какой объёмистый.

— Вот увидите, там книга…

Курро развернул пакет, и там действительно оказалась книга.

— Я же говорил. Учителя способны на всё, — покачал головой Китаец.

На обложке книги можно было прочесть: «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский». В школе им часто рассказывали о нём, но никто из ребят книги этой не читал.

Они перевернули первую страницу и прочли первые строки:

«В скромной деревушке в провинции Ламанчи…» Они были поражены, смущены, не понимая, как могло случиться, что Мигель де Сервантес начал свою книгу такими же словами, как Тоньо своё домашнее сочинение.

— Итак, мы на той же точке, что и раньше, — оценил обстановку Кике. — Хотя нет, ведь мы продавали мятные леденцы. Пепито заработал немного в кондитерской…

— То есть в том же положении, как до сочинения. А что же нам теперь делать с книгой?

— Будем её читать, — спокойно ответил Курро.

Китаец смерил его насмешливым взглядом.

— Нам нужны деньги, понимаешь? — стал убеждать его Кике. — А за это… — он стал рассматривать книгу с видом знатока, — нам не дадут и пятнадцати песет.

— Да это же знаменитое, прославленное во всём мире творение! — запротестовал Курро, гордый своей книгой, будто он сам её написал.

— Может быть, но у неё даже переплёт не из кожи.

Да, действительно, издание было простенькое. Оно вполне подходило для премии за школьное сочинение, но разрушило все планы ребят.

— Здесь, в школе, разве она может кого-нибудь заинтересовать? — вслух подумал Пепито.

Никто ему не ответил. Им казалось, что они перестают понимать друг друга, они теряли надежду, последнюю надежду, и в отчаянии начали предлагать книгу всем проходящим мимо ребятам. При этом они приводили доводы, которые им казались наиболее убедительными:

— Это самая лучшая книга. Сам дон Аугустин это сказал.

— Приключенческая!

— С картинками!

— Если прочтёшь её, по грамматике будешь первым.

— Начнёшь читать — не оторвёшься. Что ни страница, то шутка или острота.

Китаец не очень был уверен в том, но, по его мнению, если в книге много остроумных шуток, то книга должна нравиться.

Его приятели долго думали, прежде чем решили, за какую цену её следует продать. Кике решил просить сначала двадцать пять песет, чтобы можно было потом понизить цену, если вдруг покупатель станет торговаться. Но, услыхав такую цифру, предполагаемые покупатели в ужасе разбежались.

— Наверное, мы должны назначить более низкую цену.

— За такое произведение! Ведь это всемирно известная книга! Ты просто с ума сошёл!

— Ты меня не уговаривай, — ответил Пепито, — я не собираюсь её покупать. Сам должен понимать… Ведь никто её брать не хочет за такие деньги.

— Я беру, — раздался позади Пепито чей-то голос; он обернулся и увидел Тоньо, протягивающего деньги.