Константин Иосифов - Охотники за джихами

Но всё это было летом. А теперь уж ничего интересного не найдёшь. А почему? Да потому, что Пал Палыч сказал, что надо вернуться к друговой ямке и заложить пробные шурфы вдоль насыпи, той самой насыпи, за которой прятались лесной Миша с Адгуром, выслеживая шпиона. Он говорит — эта насыпь интересна и с геологической точки зрения и с археологической. А что интересного найдёшь в этой насыпи? Ни тебе мечей, ни шлемов, ни даже шариков — одни черепки идут!

Словом, Миша был недоволен сегодняшними раскопками. Вот почему он говорил:

— Надоели мне эти фрагменты! Что я, нанялся, что ли, собирать черепки!

— Быстро же ты остыл, — сказал Адгур. Он лежал на краю канала и промывал находки. И, хотя солнце исправно обесцвечивало ему спецовочку, руки его были синими от холодной воды. — А ты ещё говорил, что настоящий исследователь должен быть терпеливым и настойчивым. Эх, ты!

— Вовсе не «эх, ты»! Просто здесь размаха нет. Опять одна бытовая керамика.

— А тебе кладов захотелось, да?

— Это тебя клады интересуют. А мне хоть бы какой-нибудь поганый кинжал попался — и то хлеб. Вот тебе ещё один черепок со странной конфигурацией! — И Миша кинул Адгуру чёрный от земли черепок.

Адгур поймал черепок на лету и опустил его в воду. Помолчав немного, Миша заметил:

— Надо будет сказать Пал Палычу — давайте копать в новых местах. Здесь надоело.

— Опять надоело! А ещё учёным хочешь стать.

— Я уж до материка добрался, а ничего, кроме черепков, нет. А материк смешной какой — одна галька и морской песок. А насчёт того, что надоело, — так я же разбросанный!

— Разбросанный? Кто же это тебя разбросал? — Адгур даже повернулся всем телом, чтобы посмотреть на человека, которого зачем-то разбросали.

— Я сам себя разбросал, — с гордостью заявил Миша.

— Как так?

— Арсен говорит, я разбросанный, неустойчивый и нецелеустремлённый. И мама говорит то же. Вот я и стал таким. А если хочешь знать, то так даже удобнее — быть разбросанным.

— Врёшь!

— Вот и не вру. Если я разбросанный, то какой с меня спрос? Вот захочу и разбросаю все твои фрагменты и поступлю контролёром в кино. Раз у меня характер такой, что я могу поделать?

Такой взгляд на собственный характер уди лил Адгура. Он отложил в сторону фрагмент со странной конфигурацией и задумался, уж не шутит ли Миша? Но нет, говорит вроде серьёзно. Так что же получается? Выходит, Миша разбросанный только потому, что все говорят, что он разбросанный. Ну, а он, Адгур? Если бы все говорили, что он разбросанный, стал бы он тогда разбросанным или нет? И вообще, какой он, этот самый Адгур Джикирба?

— Ну, а я? Я разбросанный, как по-твоему? — спросил он.

Миша оглядел его с ног до головы.

— Ты? Конечно, разбросанный. Смотри, как разбросал черепки. И ещё у тебя сдерживающие центры слабо развиты. Потом, ты… как это?.. импульсивный тип!

— Импульсивный? А что такое «импульсивный»?

— Что я тебе, Алик-Архимед, что ли, чтобы на всё отвечать?

— Это тебе Вера Ивановна сказала про импульсивный?

— Кто бы не сказал, а сказал!

— Что это за центры такие — сдерживающие?

— Не знаешь?

— Не знаю.

Конечно, было бы гораздо честнее сказать: «И я тоже не знаю», но Миша нашёл другой, гораздо более умный ответ:

— Вот ты, например, можешь взять черенок и мыть его, мыть, мыть, мыть, без конца мыть?

— Без конца? Нет. Без конца, пожалуй, не могу.

— Ну, вот это и значит, что у тебя слабые сдерживающие центры. Понял? Ты не можешь долго задерживаться на одном деле. А кроме того, ты азартный. Помнишь, что Пал Палыч говорил про азартных археологов? Что от них толку не будет.

— Помню.

— Но ты не расстраивайся. Из меня тоже археолога не выйдет. Ну и пусть, верно? Чем-нибудь другим увлечёмся.

Адгур ничего не ответил. Он вытащил из воды свой фрагмент со странной конфигурацией и осмотрел его. Черепок походил на угол какого-то ящика из обожжённой глины, и в этот угол забилась твёрдая земля. Адгур хотел было бросить черепок на берег, к остальным фрагментам, но передумал и стал старательно выковыривать землю из углублений, затем потёр его рукавом спецовочки и снова сунул в воду. Держал он черепок в поде очень долго, так что пальцы перестали сгибаться от холодной воды, — это он, должно быть, решил развивать свои сдерживающие центры и больше не быть импульсивным.

Наконец он снова вытащил из воды черенок и стал рассматривать его и так и этак.

— А черепок-то весь в пупырышках, — сказал Адгур, протягивая фрагмент Мише.