Константин Иосифов - Охотники за джихами

Кое-что объяснил квадрат, в котором работал Архимед с Леночкой. Там, рядом с остатками сосуда, была ямка, заполненная отборной галькой. Отшлифованная морем поверхность голышей была в трещинах. Отчего? От ударов? От действия высокой температуры?

Почва под голышами оказалась красноватого цвета, как бы обожжённая, и песок под сосудом спёкся. Исчезли всякие сомнения: здесь, рядом с сосудом, некогда находился костёр. Возможно, джих кипятил что-то в своём четырёхугольном котле, потом снял сосуд с пламени и поставил рядом с костром, и тут произошло нечто, что помешало ему унести варево. Но что? Может, напало соседнее племя? Или звери? Или испугало землетрясение? А сосуд так и остался стоять на тысячелетия, только вот разбился маленько.

И ещё одну странность имел сосуд. Углы его оттянуты и образуют как бы ушки. Один из них вытянут сильнее других и имеет форму желобка или носика.

Рядом с кострищем были найдены три палочки из обожжённой глины, каждая сантиметров сорок длиной. С одной стороны палочки заострены, а с другой — имеют развилку, похожую на лапу. Такие палочки были рядом и с другими сосудами.

— Ну так для чего же предназначался этот сосуд? И какую роль играли эти глиняные палочки? — спросил Пал Палыч, когда все уже собирались идти домой.

На этот вопрос ребята ничего путного ответить не смогли. Одни утверждали, что это ложки, другие доказывали, что это совсем не ложки, а вилки. Леночка была склонна считать, что ими мешали кашу в котле, Миша полагал, что это были игрушки первобытных хлопцев и изображали они бычков с рожками.

Слушая эти предположения, Пал Палыч только смеялся. А потом ни с того ни с сего спросил:

— А музей у вас готов?

— Готов. А что?

— Давайте сделаем так… Отнесите все находки в музей и побеседуйте с ними на свободе. Может, они вам сообщат, для чего именно предназначались глиняные палочки и что джихи варили в этих сосудах. Но примите во внимание, что археологические ценности, пролежав в одиночестве десятки сотен лет, склонны к скрытности. А некоторые любят поморочить голову. Чутьё же мне говорит: джиховские сосуды не так-то охотно расстанутся со своими секретами. Кстати, а какой формы бывают кастрюли, чайники и котлы — квадратной или пирамидальной, круглой или прямоугольной?

— Круглой, а что?

— Наши сосуды имеют прямоугольную форму. Почему? Подумайте и доложите на следующем заседании. Заседание проведём в музее. Надеюсь, вы уж открыли музей в торжественной обстановке?

— Нет. А нужно?

— Музей, не открытый в торжественной обстановке, — это не музей. И без ленты вам не обойтись. Разве вы этого не знали?

— Знали! — ответили ребята, хотя за минуту до этого они даже не подозревали, что надо открывать музей, да ещё в торжественной обстановке и с лентой.

— И давайте пригласим на открытие директора.

Торжественное открытие музея получилось не очень-то торжественным. И всё из-за ленты и ИО директора.

Дело было не в том, что Миша не сообразил, о какой такой ленте говорил тогда Пал Палыч. Нет, Миша достаточно часто видел кинохронику, чтобы не догадаться, о чём шла речь.

Просто перед открытием музея надо будет натянуть поперёк двери ленту. Когда все соберутся, Миша, как председатель, подойдёт к двери, какая-нибудь девочка протянет ему ножницы. Не глядя, он возьмёт ножницы и перережет ленту. Потом он сунет ножницы в чью-то услужливо подставленную руку и войдёт в музей. За ним хлынут посетители. Все начнут поздравлять его и пожимать ему руки. Так открывают железнодорожные мосты, памятники и детские ясли. Нужно думать, школьные музеи тоже.

Но вот беда — когда пришёл момент, ленты не удалось достать. И всё из-за того, что Миша переоценил любовь девочек к археологии. Он думал, что любая с радостью пожертвует ленточкой из волос по такому случаю. Но девочки заявили, что не хотят ходить растрёпанными даже ради музея. Вот и пришлось удовлетвориться простой верёвочкой.

Миша выгнал всех из музея, вбил по гвоздю по обе стороны двери и уже начал было натягивать верёвочку на гвозди, но тут послышались тяжёлые шаги. Миша выглянул за дверь — батюшки! Матушки! Сам Леонид Петрович!

Миша сунул верёвочку в карман и выступил вперёд, чтобы приветствовать директора школы от имени пещерно-археологического общества. Но, увы, ничего путного из этого приветствия не получилось. В Мишу вперились очки Леонида Петровича — очки, которых никто, никогда, ни при каких обстоятельствах не видывал в совхозе — только на его носу. Раскосые, как заячьи глаза, они отражали всё, на что смотрели, и мир, заключённый в них, казался маленьким, уродливым и очень смешным. Глаз хозяина не было видно за ними. Миша замер, смотря на двух Миш Капелюх, что стояли в стёклышках-зеркальцах, маленьких, пузатеньких, с тоненькими ручками и ножками, и не мог произнести ни слова.