Константин Иосифов - Охотники за джихами

— Это были джихи? — прервал рассказ Адгур.

— Вот именно. Сосуды такой формы попадались в джиховских стоянках. И волнистый орнамент тоже характерен для джиховской керамики.

— А джихи были разбойниками, да? — спросил Адгур.

— Предания говорят: да, были. Слово «джигит» значит не только наездник, но и головорез. Однако известно, что племя становится разбойничьим только в одном случае — когда у него нет других средств поддерживать своё существование. Здесь же были прекрасные охотничьи угодья, плодородные земли, богатые пастбища, море и реки, изобилующие рыбой. Зачем было джихам заниматься грабежами? Вот в феодальную эпоху — другое дело. В то время в движение пришли большие массы народов, начались кровопролитные войны. Из хроник мы узнаем, что одно время здешние племена были освобождены Византией от дани с условием, что они будут нести сторожевую службу. А в такой службе необходимость была. Приходилось сдерживать натиск гуннов, хазаров, половцев с севера, а с юга — персов и арабов. Тут уж ни земледелием, ни скотоводством не займёшься. Путешественники, побывавшие здесь в средние века, рассказывали, что местные жители не строят себе домов и живут в шалашах, потому что каждую минуту их дом может быть сожжён врагом. Во времена же джихов здесь можно было не заниматься разбоем.

— Ага! Я же говорил, что джихи не разбойники! — воскликнул Адгур.

— А почему тебя это так интересует? — спросил Пал Палыч.

— Ребята его джихом-разбойником дразнят. А он обижается, — пояснила Леночка.

— А если нам удастся доказать, что предки Адгура были трудовым племенем, будете тогда звать его разбойником?

— Тогда? Нет, не будем.

— К этому времени уже началась специализация племён. У каждого племени было своё основное ремесло, которое выделяло его из остальных племён. Что ж, Адгур, объединим усилия и узнаем, какое было основное ремесло у джихов. Согласен?

— Угу.

Когда весь подъёмный материал снова был уложен в кулёчки, возник вопрос: а как быть с находками? Не бросишь же их посреди класса… Не отнесёшь же с подвал, где их побьют в темноте и изломают… И что за смысл искать черепки, собирать их в кувшины, писать на них цифры, выводить всякие теории, если никто, кроме крыс, не будет ими любоваться? Находки надо показать и другим ребятам, чтобы все поняли: есть на белом свете дела поинтереснее, чем развешивание гадюк по эвкалиптам.

— Эх, был бы у нас свой музей! — сказал Миша мечтательно и тяжело вздохнул.

— Да, собственный музеи не помешал бы, — заметил Пал Палыч. — А что, если нам обратиться в райком комсомола? Авось отвоюют комнату в какой-нибудь школе и дадут под музей. Или, может, поговорить с вашим директором? Зоя Николаевна, возьмитесь-ка за это дело, а?

— Ничего не выйдет — свободных комнат нет, — сказал Миша решительно.

Уж кто-кто, а он в подобных делах разбирался. Недаром завуч школы — его собственная мама.

— Нет, есть! Нет, есть! — воскликнула Линючка. — Только директор собирается взять её себе под кабинет. Он хочет сидеть в отдельной комнате. Он не хочет сидеть с мамой.

— Слушай, Алёна! — строго сказал Миша. — Сколько раз тебе говорили — и мама и я — не вмешивайся в дела взрослых! А ты опять!

— Может, вы, Зоя Николаевна, всё-таки поговорите? — снова спросил Пал Палыч.

Но Зоя Николаевна покачала отрицательно головой и стала собирать кулёчки в ящик. Ребята внесли кувшины и кульки в подвал и на этом успокоились: раз Леонид Петрович не выделит комнату — значит, не выделит, он директор. Ему виднее.

Но Мишу Капелюху недаром выбрали председателем археологического общества. Он-то не так легко сдавался, как полагают некоторые. Нет! Он решил во что бы то ни стало добиться комнаты.

За дело Миша взялся с умом. Он добросовестно полил помидоры в своём огороде, сделал новый ошейник для козы Афродиты, чтобы она больше не оказывалась на совхозных полях, и даже помог Линючке решить две задачи по арифметике, что в корне противоречило его принципам воспитания младшей сестры, — словом, сделал всё, чтобы привести маму в доброе настроение. Когда цель была достигнута, он подсел к маме и сказал, ласкаясь:

— Мамочка, мы постановили открыть археологический музей. Одобряешь?

— Замечательная идея!

— Я тоже полагаю, что замечательная… Значит, скажешь Леониду Петровичу насчёт комнаты?

— Какой комнаты? Выражайся яснее.

— А под музей. Той самой, что Леонид Петрович хочет взять под свой кабинет.

— А почему ты сам не пойдёшь к Леониду Петровичу? Боишься?