Лев Квин - Семьдесят неизвестных

Они ушли оба и долго, очень долго не возвращались. Юра крутился беспокойно на деревянной полке. Уже, наверное, часа полтора прошло.

Наконец, не выдержав, вышел из вагончика, поднялся на пригорок.

Там остались сеялки, возле колка, резной силуэт которого выделяется на уже сиреневом небе. Вон светлая точка прыгает — у Петра карманный фонарик.

Но свет почему-то не у сеялок — в стороне. В самом колке. Вот вспыхнул. Ещё, ещё.

Что они делают там?

Светлая точка двинулась из колка. Пляшет по дороге. Сюда идут.

Юра вернулся в вагончик, лёг на полку.

Вскоре появились и они. Вошли тихо, на цыпочках. Маруся склонился над ним.

Юра закрыл глаза, задышал ровно, медленно: пусть думает — спит.

— Не разбуди, — шепнул Пётр.

— Не… — И после паузы: — А завтра как?

— Опять, наверное, школяра дадут. — Тракторист стянул сапоги, поставил их осторожно на пол.

— Чёрт бы их побрал! Нельзя же каждый раз так.

— Видно будет.

Через минуту оба начали храпеть. Густо, сердито — это тракторист. Тоненько, с присвистом — это Маруся.

Юра не спит.

Нехорошо на душе. Тревожно.

…И всё-таки он заснул. Кажется, на минуту, а открыл глаза — уже совсем светло.

На улице рокот моторов, шум, смех.

Пересменка.

Тракториста и Маруси уже нет в вагончике. Юра выглянул в окно. Вон машина отошла с ночной сменой, они там.

— Привет герою посевной!

Вошёл Гриша, весёлый, улыбающийся. В руке бумажный свёрток, — Юра просил захватить завтрак, чтобы сразу отсюда, не заезжая в село, двинуться на рыбалку.

Юра весь сжался. Сейчас спросит: «Как же ты так, а?»

— А вы ничего поработали. Норма с четвертью.

— Пыхтели помаленьку.

Не сказал! Не сказал Пётр!

А на улице солнце, красиво так… И сразу сердце — ёк! Совсем рядом урчал искалеченный трактор. Возле него хлопотал дядька с рыжей щетиной усов под вздёрнутым носом.

— Долго провозитесь с ним?

— Маслица подолью — и пошёл.

Юра не верил своим ушам:

— А сцепление?

— Так исправил же Пётр.

— Исправил?! Когда?

Усач, ни слова не говоря, полез в кабину, тронул с места трактор. Остановил, снова тронул.

— Бачишь!.. До утра, говорит, провозился.

Ничего Пётр не возился! Уходил с Марусей, потом спал.

А может, сцепление было в порядке? Может, он обманул?

Но зачем?.. Надоело работать, и на всякий случай, чтобы практикант не выдал, разыграл спектакль?

И уже и солнце не радует, и предстоящая рыбалка…

Подошёл Гриша; он сегодня работает в смене рыжеусого тракториста.

— Давай с нами до колка. А там и озеро.

— Ну давай, — вяло отозвался Юра.

Солнце уже довольно высоко. Под утро выпала роса, и от сырой земли ползут, извиваясь, причудливые струйки пара. Полевая дорога то ныряет в ложбинки, в которых ещё стоит негустой туман, то снова поднимается на взгорки.

Вот и агрегат. Подцепить — и сеять. Работать им будет хорошо: пыли нет. И ветер унялся.

Юра снял удочки с трактора.

— Удачи вам!

— И тебе. — Гриша развёл руки, показывая, какую рыбу он желает выудить Юре. — Чтобы всем хватило: и нам с тобой, и Петру твоему со свояком.

— Маруся — его свояк? — поразился Юра.

— Ты не знал? На сёстрах женатые…

Он со вторым сеяльщиком стал заправлять сеялки, а Юра, задумавшись, пошёл в сторону колка.

Раз так, то Пётр, конечно, знал про ружьё, не мог не знать. И пошёл вместе с Марусей ночью вовсе не для того, чтобы не дать ему стрелять дичь. Тут что-то другое, совсем другое.

Уж не браконьерствуют ли они на пару? В этих местах недавно видели лосей.

Колок… Они шарили здесь с фонариком.

Юра ходит между корявыми, изогнутыми свирепыми сибирскими ветрами берёзками. Под ногами мягко шелестит прелая прошлогодняя листва, уже прошитая тоненькими пиками свежей зелени.

Что они делали ночью здесь, в лесочке? Стрелять не стреляли, он услышал бы. А вот днём или прошлой ночью они свободно могли свалить зверя, хотя бы лося, и припрятать здесь на время. Сейчас ещё холодно, особенно по ночам. Может, они как раз его и прятали?

Юра опять прошёл весь колок насквозь, остановился возле полузасыпанной канавы. За ней дорога и поле, уже вспаханное, — там им делать нечего. Если в самом деле спрятали, то где? Колок ведь небольшой… Всё равно он найдёт, хоть проищет до вечера.

Со стороны села по дороге бежит мотоцикл с коляской. На нём двое, отсюда не видно кто. Сюда едут? Неизвестно ещё, там развилка… Нет, сюда, точно. Вот мотоцикл взбежал на пригорок, вот снова нырнул в ложбинку.

Вдруг они? За добычей?