Лев Квин - Семьдесят неизвестных

Ну, я стал рассказывать. Буду рабочим на раскопках. Зарплату мне платить будут. Сколько выработаю, столько и заплатят. Может, шестьдесят, а может, и все восемьдесят. И обедать буду не здесь, в лагере, а там, у них. Из полевой кухни, как в армии.

— Можете здесь мою порцию съедать по очереди. Скажите поварихам, я разрешил. Вот только компот если с косточками будет — оставляйте. Кисель себе берите, а компот — мне.

— Спой ещё раз, а?..

И опять мы ходили в обнимку по лагерю, и опять песни пели. Только на этот раз девчонки нам не мешали, пели вместе с нами. А потом побежали за тетрадками, и я им всю неандертальскую песню от начала до конца продиктовал.

Уж очень она всем понравилась!

На следующее утро лопату на плечо — и зашагал к кургану, на свою новую работу. Археологи уже на месте: и студенты, и их руководитель, главный археолог, с седыми волосами, а весёлый такой — ещё повеселей, чем студенты.

— А, историк! — Это он меня так называет. — Давай становись, без тебя никак не начнём. Будем две траншеи закладывать, каждая два метра на двадцать.

— Велл [3] Хорошо (англ.). , — говорю, — хоть сто траншей!

Поплевал на руки — и лопату в землю. Они все смеются.

— Погоди, историк, не здесь. Тебе — отдельный участок, вон там, с краю. К обеду сантиметров на двадцать углубишься — считай, норму свою сделал.

Студенты разделись до пояса, и пошла работа. Земля твёрдая, как асфальт, солнце шпарит с самого утра, а они долбят без устали. Я походил, посмотрел. Уже верхний слой сняли, уже глину жёлтую копают, а ничего нет — ни машин, ни костей. Я уже хотел к себе идти, тоже копать, как вдруг один из студентов крикнул:

— Есть пятно!

Все к нему, и я тоже. Ничего не вижу — одна земля, ну, может, чуть потемнее, чем вокруг. А они так обрадовались, словно золото нашли.

Я ещё с полчаса посмотрел, как студент своё пятно раскапывает. Даже смотреть устал, а он всё копает. Хоть бы минуту отдохнул.

Мне жалко его стало, я ему говорю:

— Устали ведь. Смотрите, как пот льёт.

А он:

— Края обсыпаешь! Иди к себе, работай, не мешай.

Я ушёл. Надо ещё у других посмотреть, кругом столько народу. И все роют, все трудятся, — интересно!

Пока всех обошёл, кухня приехала. Перерыв на обед. Все с таким аппетитом ели, и я тоже. Вот что значит, когда работа по душе.

А после обеда главный археолог спрашивает:

— Ты, историк, норму свою уже сделал?

— Что вы! — говорю я. — Земля такая твёрдая.

— А по-моему, ты ложкой вообще лучше работаешь, чем лопатой.

— Так я же ещё не привык. Вот завтра — другое дело.

— Хорошо, посмотрим, как завтра. А теперь давай в свой лагерь отдыхать.

— Ой, можно ещё поработать? Я совсем не устал.

— Нет, нет, у вас в лагере всего три часа в день работают. Ещё скажут, эксплуатируем труд малолетних…

А на другой день было ещё интереснее: стали попадаться какие-то кости, обломки горшков. Археологи их и щёточками чистили, и картоном от солнца прикрывали. Словно это не черепушки, а драгоценности. Я даже усомнился — а вдруг они не глиняные? Какие-нибудь другие, только глиняными кажутся. Отломил незаметно кусочек — самая настоящая глина, даже в пальцах рассыпается.

К своей ямке я попал только в полдень. Долбанул несколько раз лопатой — плохо поддаётся. Сел, отдохнул. А они всё копают — прямо не люди, а машины какие-то. Снова поработал немного. Ух, жарко!.. Опять сел отдохнуть.

Перед самым обедом подошёл главный археолог. Измерил что-то рулеткой и линейкой. Ничего не сказал, ничего не спросил — ушёл.

А я думал — он ругаться будет.

Обед был ещё лучше вчерашнего. Щи из кислой капусты — я их очень люблю, — каша гречневая рассыпчатая. И компот. До того вкусный, даже вторую порцию попросил. Дали!

А потом подходит ко мне их повар и суёт в руку листок.

— Гони монету! — говорит.

Какую монету? За что? Ничего не пойму.

— Читай! Там всё написано.

И вот я читаю:

«Обед из трёх блюд 38 коп.

Дополнительная порция компота 7 коп.

Итого: 45 коп.

Выработано 0,05 куб. земли 5 коп.

Итого доплатить за обед: 40 коп.»

— Понял? Сорок копеек с тебя. Плати! Вчерашний обед не в счёт — считай, подарок.

Я прямо перепугался:

— Разве обеды не бесплатно?

— А разве ты не знаешь наш советский порядок: кто не работает, тот не ест!

— Нет у меня денег. Но вы не бойтесь, завтра будет норма. Даже больше намного, вот увидите!

— Я не боюсь, просто кормить не буду. И долг через милицию взыщу…

Поднялся я чуть свет, ещё даже девчонки на дойку не выходили.