Людмила Харченко: Шел ребятам в ту пору…

И опять двинулись в путь. Темнота сменилась серой пеленой наступающего утра, и можно было среди высокой травы рассмотреть тропинку, проложенную партизанами.

— Здесь они, Эльза, близко.

Прошли еще немного.

— Кто такие? — хрипло спросили из кустов.

— Свои.

Оба несмело подошли к веткам, за которыми пряталась группа партизан — она прикрывала отход основного отряда.

Свободен ли путь через Алибекский перевал? Нет ли там немцев? Узнать об этом должны были разводчики. Их было шестеро. В их числе и Василий с отцом. Проводником был семидесятилетний чабан Хасанов из аула Каменномост.

С туристской базы «Верхний приют» разведчики поднимались по Алибекскому леднику. Они вели навьюченных лошадей с боеприпасами и продовольствием. Медленно, с большими предосторожностями пробирались через нагромождения гранитных глыб и льда, через буреломы в лесу.

Труден путь в снежных горах. На каждом шагу путника подстерегает опасность: можно ступить на чистый снег и, не найдя под ногами опоры, рухнуть в пропасть; может обвалиться карниз, скатиться камень.

Нашли укрытие, остановились немного передохнуть. Василий будто и не устал, всех донимал расспросами.

— Как спустить лошадь с горы с вьюком, если она некованная, а под ногами лед? Кто знает, а?

Отец, нахмуренный, молчал. Ведь это он научил сына повадкам в горах, но только не время сейчас для вопросов-ответов.

— Лошадь нельзя брать за длинный повод. Она непременно собьет вас, — выждав немного, пояснял Василий. — Нужно взять коротко под уздцы правой рукой, опереться на нее и смотреть только себе под ноги. Понимаете, получается одно целое — лошадь и человек. Если я, например, поскользнусь, то удержусь за лошадь. Если лошадь поскользнется, удержу я. — Василий посмотрел на отца. Тот, удовлетворенный его объяснением, одобрительно кивнул головой.

— Вот мы идем в гору, — продолжал Вася. — На наших лошадях груз. Он сползает назад. Как быть? А так: нужно надеть подхвостники…

Начальник разведки скомандовал подъем. Группа выбралась из укрытия и снова пошла по льду. Там, где было очень круто, перекладывали груз с коней на свои плечи. Нес груз и Василий. Ему не делалось скидок.

До Алибекского перевала не дошли. В пути застала ночь. Между гранитными глыбами расположились на отдых. Но в холоде не заснешь. Обессилевшие разведчики, прижавшись друг к другу, забывались в коротком, тревожном сне. Федор и Василий Томашенко спали под одной буркой. Через каждые пятнадцать-двадцать минут отец будил сына, чтобы мальчонка не замерз. А Василий сердился.

— Папа, ну что ты толкаешься? И пять минут не дашь уснуть.

— А если ноги отморозишь и оттяпают их тебе, лучше будет?

Томашенко будил всех разведчиков, заставлял их двигаться, разминаться. Те чертыхались, нехотя вставали и вытанцовывали на льду, усталые и сонные.

Стало светать.

Тихо, чтобы не разбудить отца и товарищей, Василий встал и остолбенел, пораженный увиденным. По горе стлался густой-прегустой туман. Даже собственных ног не было видно. Туман расползался понизу. Его высота была не больше метра. По этому туманному морю в каких-нибудь двадцати-тридцати метрах плыли громадные рога горных козлов-туров. Самих туров из-за тумана не было видно, а рога, освещенные восходящим солнцем, плыли и плыли. Василий даже дышать перестал, чтобы не спугнуть это чудо-юдо. Вспомнил: отец рассказывал, что такие чудеса бывают от преломления света, дифракции.

Рассвело. У склона горы увидели небольшое озерко. Глубина его метров пять, но оно просматривалось до самого дна, такая чистая здесь была вода.

Снова начался невероятно трудный, утомительный подъем. Оставалось каких-нибудь пятьсот метров до вершины. Но какие же они были трудные, эти пятьсот метров! Достигли вершины только через несколько часов. Немцев на перевале не было.

С Алибекской поляны партизаны отряда «Мститель» двинулись на Марухский перевал, чтобы соединиться с другими отрядами. Стали спускаться через седловину вниз, в лощину. А спуск труднейший. Только и слышалось в рядах, растянувшихся цепью:

— Камень! Камень! Камень!

И люди плотнее прижимались к скалам.

Командование опять послало разведчиков — Хамида Лайпанова, Никиту Касьянова и Николая Дзодзиева с группой партизан, — чтобы проложить наиболее удобный путь.

Шли лесом. Шли долго и очень устали. Мучила жажда.

— Командир, объявляй привал. Мочи нет идти дальше! — тихо попросили Лайпанова два партизана.