Людмила Харченко - Шел ребятам в ту пору…

Враги заметили маленькую фигурку Василия, сразу ударили по нему из крупнокалиберных пулеметов. Если бы не большие каменные глыбы, вряд ли Вася пересек бы поляну. Упал за камень отдышаться и вдруг почувствовал, что кто-то дернул его за ноги. Оглянулся — никого. Что такое? Оказалось, у ботинка оторвана подошва. А вражеский пулемет, стоявший на горе, все строчил и строчил.

Вот она, война! Страшная, настоящая! Раньше он с мальчишками любил играть в войну. Мотались с самодельными винтовками, «убивали» друг друга. Было весело и интересно. А война-то на самом деле вот какая.

Если он останется живым, если вот сейчас его не убьют, то скажет всем ребятам: «Не играйте в войну, мальчишки! Лучше давайте по-настоящему дружить и играть в путешественников, в моряков, летчиков, ботаников. Давайте делать модели планеров, самолетов, кораблей, радиоприемники».

Но как сказать об этом, чтобы слышали все? Стать на вершину Эльбруса и закричать на весь мир? Нет, голос человека здесь слишком слаб, чтобы пробиться сквозь ледяную толщу гор и заглушить извечный шум бурных рек. Вот когда прогонят фашистов и кончится партизанская жизнь, он непременно напишет письмо в Москву самому главному диктору Левитану, что читает сводки Совинформбюро. Его слушают люди всей планеты. Он должен выполнить его просьбу, просьбу Василия Томашенко, партизана из отряда «Мститель». Должен!

…Командир видел, что огонь фашистов сосредоточен на мальчике. Понял, что по открытому месту ему не пройти, и послал лесом двух партизан на помощь. Но не добрались они до Васи…

Вася знал, что если он не выполнит задание, погибнет весь отряд. Разве можно допустить такое?

Только подтянул он к поясу правую ногу, собираясь ползти из-за укрытия, как увидел, что кто-то пробирается к мосту. «Кто это? Да Юра же! Симоненко! Жив!» Юра ползет быстро-быстро. Вот он у цели, а пулеметный и минометный грохот страшный. Юра опрокинул канистру с бензином, которую волок за собой, и через считанные минуты мост вспыхнул. Он выгнулся, середина его с треском и шумом приподнялась в воздух и рухнула в бурлящую реку. Получай, фашисты, мост!

Василий все ждал возвращения товарища, молча сцепив зубы. А потом понял, что Симоненко не вернется, он пошел на смерть ради жизни других. Под свист пуль, глотая слезы, Василий пополз к штабу, чтобы доложить о выполненном задании Юрием Симоненко, о его геройской гибели.

Солнце скрылось за горами. Как долго длился бой! В Гоначхирскую долину спускалась глубокая ночь. Враги поняли, что им не прорваться на противоположный берег, и прекратили атаки.

Они нахально орали:

— Рус, сдавайся!

— Рус капут!

— Сдавайся, рус!

Изредка как майские жуки пролетали в воздухе трассирующие пули, а внизу был слышен звонкий говор непокорной реки. Узкая долина стала наполняться сизой дымкой. Дохнуло холодом с гор.

Василий дополз до леса, встал, побежал. Ветки хлестали по лицу. Вон там, за грудой камней партизанский штаб. Но почему так тихо? Почему не видно ни одной живой души? Сделалось страшно-страшно. Мгновение стоял растерянный и напуганный обступившей его тишиной. Непроглядная ночь, фашисты за рекой и лес без конца и края, а он один, совсем один.

Отряд ушел в сторону Домбая. Скорее туда! Скорее! Спотыкаясь о камни, кусты, Василий пустился догонять партизан.

Мама, где ты? Ты и не знаешь, что твоему сыну плохо. Очень плохо. Если бы знала, увела бы от беды.

Рядом хрустнула ветка. Василий замер. Свой? Враг?

— Кто тут? — спросил твердо.

— Я, санинструктор Эльза Андрусова, — ответили тоненьким голоском.

— Эльза! — обрадовался Вася. — А почему одна?

— Замешкалась. Отстала.

— Оружие у тебя есть?

— Нет, у меня сумка с медикаментами.

— Держи пистолет. — Василий нащупал ее маленькую руку.

Оба воспрянули духом. Вдвоем веселее.

— Может, подождем рассвета? Ничего не видно, а дороги мы не знаем, — предложила Эльза.

— Нет, ждать нельзя. Я поведу тебя. Не бойся, мы найдем своих.

Взялись за руки и продолжали путь. Изредка останавливались передохнуть. И снова вдогонку отряду. Но что за оказия? Пришли к тому месту, откуда ушли. Внизу догорал мост. По воздуху, с другого берега, проносились трассирующие пули.

— Вася, мы заблудились. Не найти нам дороги, — упавшим голосом прошептала Эльза.

— Вот еще выдумала! Дороги не найти! Совсем мы не заблудились. Говорят, это принцип левой ноги, когда возвращаются на старое место. Вот увидишь, к утру мы догоним наших. Не падай духом.