Роман Николаев - Алакет из рода Быка

— Слава Алт-бегу! — раздались голоса в толпе.

И скоро вся ставка гремела могучими, как ураган, возгласами: «Слава справедливому! Слава!..»

«Хорошо, — подумал Алт-бег… — Пусть и это мое поражение послужит укреплению моей славы».

Свинцовые осенние сумерки сгущались над степью. Ветер со свистом и воем вырывался из горных долин, гулял на степных просторах, сдувая первый снег с окаменевшей земли. Из-под тонкого серовато-белого покрова торчала щетина жесткой желтой травы. Тонкая кромка льда, одевшая придорожные лужи, со звоном ломалась под копытами.

По равнине у подножия уходившей вдаль горной гряды широкой длинной лентой тянулось ощетинившееся копьями войско Алакета. Среди вытянутых горбоносых лиц динлинов мелькали широкие лица ухуаньцев. А сзади двигалось необъятное море коровьих и овечьих, верблюжьих и оленьих стад, скрипели повозки с войлочными палатками. Здесь ехали на повозках и верхом женщины, дети, самые дряхлые из стариков. Свирепый колючий ветер забирался под халаты и шубы, заставлял всадников ежиться в седлах. Но люди с наслаждением вдыхали холодный воздух. Ведь это был воздух родины, которым многие из них не дышали долгие-долгие годы! Разные судьбы забросили этих людей в землю кыргызов. Иные пришли на юг в поисках богатой добычи. Другие (их было больше) — военной славы в борьбе против хуннов. Но больше всего было тех, кто бежал от своих князей и старейшин, спасаясь от притеснений и кабалы. Были здесь и обломки некогда могущественных племен и родов, разгромленных во время междоусобных войн и вынужденных оставить свои владения победителям. Кое-кто жил среди кыргызов всю жизнь, и отцы и деды жили в земле кыргызов. Но и эти испытывали радостное и торжественное чувство, вступив на землю пращуров.

Позади оставались серые саблевидные изваяния каменной матери, высокие бугры курганов, древние могилы предков динлинов, лишенные насыпей и отмеченные лишь слегка выступающей над землей песчаниковой оградкой да красными каменными столбами по углам. Проезжали мимо селений. Люди выходили из деревянных, покрытых берестою, словно вросших в землю, домов. С недоумением и опаской посматривали на многочисленные военные отряды. Иногда главы родов заранее высылали в степь вооруженные разъезды узнать, что за неведомое войско движется с юга. А затем в стане появлялись князья и старейшины. Их принимал в белой войлочной палатке военачальника бледный и похудевший, еще не вполне оправившийся от ран Бандыр. Угощал гостей бараньим и верблюжьим мясом, поил ячменным напитком и, пристально глядя в глаза собеседников, вел разговор:

— Тяжкие времена наступают, почтеннейшие. Ажо кыргызов, спасаясь от хуннов, войною идет в Динлин. А следом за ним движутся неисчислимые орды Чжи-чжи-кагана. Потому-то мы и покинули южные степи. Готовьтесь, почтеннейшие, защищать родину от нашествия!

И войско шло дальше. А там, где оно прошло, спешно начинали ковать кинжалы и наконечники копий, отливать в глиняных формах бронзовые клевцы и острия стрел, чинить и укреплять каменные стены и земляные валы. Женщин и детей, скот, ценное имущество отправляли в дальние горы, в неприступные ущелья, под защиту укреплений. Старики начинали усиленно обучать молодых воинов стрельбе из луков, метанию копья и искусству рукопашного боя. А слух о пришельцах-динлинах, опережая их, подобно степному ветру и быстрокрылой птице, летел дальше и дальше на север. И говорили, что могучее войско выходцев с юга ведет Бандыр из древнего рода кузнецов, литейщиков и рудокопов. А имя Алакета, едва достигнув земли Динлин, было окутано, словно надежной броней, строгой тайной. Такова была воля полководца. Алакет опасался, что если на земле племени Огненного Кольца кто-нибудь узнает в нем бежавшего сына Хангэя из рода Быка, это приведет к кровавым распрям именно тогда, когда надо слить воедино силы всех родов и племен.

К ночи передовые отряды Алакета во главе с самим полководцем подошли к горам, за которыми начинались владения рода Оленя. В кромешной тьме за косыми струями снежной крупы угадывались массивные очертания каменной стены, преграждавшей проходы в долину. Изредка бросал в степь мутный неверный свет факел в руках стражника на стене. Алакет, ехавший впереди воинов, направил коня вдоль стены, но на значительном расстоянии от нее. Всадники бесшумно последовали за ним. Спина Алакета ощущала теплое дыхание коня Мингюль, которая, подобно многим динлинским и кыргызским женщинам, на этот раз сопровождала мужа в походе. Вскоре перед всадниками выросла отвесная громада горы. У подножия она заросла густым кустарником. Туда-то и направил коня полководец. Конь сделал несколько шагов и осторожно опустил копыто на узкую тропу. Тропа эта шла под кручами и выводила путника в долину в обход стены. Дорогу эту знали только люди племени Огненного Кольца.