Роман Николаев - Алакет из рода Быка

Гость порылся в складках халата, достал оттуда бронзовый перстень, украшенный замысловатым рисунком, и подал его Алакету.

— Человека с этим знаком, — сказал он, — в любое время дня и ночи беспрепятственно пропустят во дворец правителя Эллея. Прощай, почтенный Алакет. Постарайся предотвратить беду, и да поможет тебе владыка неба!

И вот маленький караван Алакета невидимо и бесшумно вышел в путь.

…Светало. Молочно-белые волны утреннего тумана поползли из оврагов, окутали горы и степь. В десяти шагах невозможно ничего разглядеть. Кустарники, придорожные камни, священные столбы с изображениями оленей выплывали из этой мглы призрачными массами перед самой конской мордой. Внезапно конь Алакета заливисто заржал, вскинув голову. Из-за плотной завесы тумана раздалось ответное ржание. Алакет насторожился. Где-то рядом звякнула сбруя. И внезапно перед караваном вынырнули из белого облака силуэты трех всадников с копьями в руках. Сзади виднелась какая-то неопределенная масса, в которой Алакет угадывал вооруженный отряд.

Рука Алакета сама легла на рукоять клевца. Отступать было поздно. Он оглянулся. Спутники его сжали в руках клевцы и взяли копья наперевес.

— Кто идет? — спросил голос из тумана. Знакомый голос. Да ведь это Гюйлухой!

— Алакет? — спросил Гюйлухой, подъезжая ближе. — Не беспокойся! Здесь друзья!.. Я чувствовал, что дело неладно, — продолжал Гюйлухой. — Между нами стали шнырять люди Кенгир-Корсака, которые уверяли, что динлины — извечные враги Ухуаня, что мы теперь должны поднять оружие против них. Но разве можно нарушить дружбу, скрепленную кровью на полях сражений против общего врага? Разве можно забыть, что всем нам угрожают несметные орды Чжи-чжи-кагана?

И вот я здесь. Хочу разослать гонцов по ухуаньским отрядам, звать сородичей на борьбу с общим врагом… Я пошлю своих людей и к тем ухуаньским старейшинам, которые сейчас находятся в войсках кагана!

Алакет просиял:

— Ты верный друг, Гюйлухой. Передавай своим ухуаньцам, чтоб собирались на южной границе Динлина, в ущельях близ селения рода Орла.

Тут Алакет вытащил из кожаного мешочка у седла небольшой лоскут с затейливой тамгой, украшенной изображением бычьих рогов, орлиных крыльев, тигра и барса, и подал Гюйлухою:

— Если случится, — он строго взглянул на окружавших его динлинов и ухуаньцев, — что мы с Бандыром погибнем в пути, назначаю Гюйлухоя главой всего нашего объединенного войска, пока динлины и ухуаньцы на общем совете не выберут нового военачальника!

— Не знаю, что и делать, — опустил голову Гюйлухой, — твой отряд, Алакет, слишком малочисленный, а со мной сейчас всего двадцать человек, и их как раз едва хватит, чтобы разослать гонцов куда нужно…

— Делай то, что должно, — сурово сказал Алакет, — обо мне не думай.

— Нет, сын мой, — возразил Гюйлухой, — пусть все же двое лучших из тех, кто здесь, едут с тобой, Учжелэй, Таньшихай!

Двое воинов выехали из рядов.

— Вы присоединитесь к почтенному Алакету. Не посрамите чести Ухуаня!

И вот дружеские объятия, пожелания удачи в пути. Отряд Гюйлухоя и караван Алакета двинулись в противоположные стороны и растворились в туманной мгле.

На десятый день пути, когда привольные плодородные степи сменились голой полупустыней, где вместо густых трав росли на твердых потрескавшихся глинах хилая зелень и колючие кустарники, караван Алакета, сделав круг, повернул на север. Двигались ночью, избегая торных путей. Днем отдыхали в логах или между холмами. Костры старались разводить утром и вечером, когда туманы скрывали огонь от посторонних взглядов. Запасов сушеного мяса и муки, взятых на дорогу, было достаточно, но время от времени двое-трое путников отлучались в степь или на берега заросших тростником речек, чтобы раздобыть свежей дичи. Вот и теперь, захватив легкие метательные копья и луки со стрелами, Алакет и ухуанец Учжелэй погнали коней к берегу небольшой степной речки, куда уводили следы раздвоенных оленьих копыт.

Достигнув камышей, всадники спешились и, ведя коней в поводу, осторожно через зеленую чащу двинулись вдоль тропы, проложенной оленями к водопою. Совсем близко послышалось журчание воды. Охотники стреножили коней и сели в засаде, держа наготове луки.

Голубело утреннее небо. Вспыхивали багряным заревом гребни дальних гор. Клочья тумана проплывали над зеленоватой гладью реки. Ветер тянул в сторону охотников. Чуткое ухо Алакета уловило легкий шелест вдали. Охотники замерли. Над зеленым камышовым лесом, покачиваясь, плыли раскидистые рога вожака оленьего стада. Теперь ясно слышался хруст камыша под копытом, чавканье приречной грязи, легкое похрюкивание. Все ближе стадо. Еще немного… Охотники натянули луки… но в этот миг что-то потревожило оленей. Вожак громко, предостерегающе фыркнул и, закинув на спину рога, метнулся с тропы. И все стадо бросилось вслед за ним в сторону, ломая камыши. Охотники тревожно озирались вокруг. Кто мог спугнуть оленей? Волки, тигр или… Неужели люди? И как бы в подтверждение этой мысли на берегу реки послышалось ржание.