Юрий Качаев - Таёжка

— Позвоночник, — пояснил Шурка.

— Давно?

— Да уж полгода лежит.

Не открывая глаз, мужчина на кровати сказал:

— Помереть бы, да смерть заблудилась… Всех измучил.

— Вчера колхоз дров привёз, берёзовых, — будто не слыша его, сказал Шурка.

На крыльце затопали, сбивая с валенок снег. И в избу вошла женщина. У неё был жёсткий, твёрдо сжатый рот и строгое лицо.

— Это Таёжка, мама, — сказал Шурка. — Мы вместе учимся.

Женщина ничего не ответила, разделась и стала щепать лучину. Потом растопила печь. Ребятишки по-прежнему сидели по углам и следили за каждым движением матери.

— Почистите картошку, — сказала женщина.

Ребятишки уселись вокруг большого чугуна и вооружились ножами. Только самый маленький, в короткой ситцевой рубашонке, остался сидеть на лавке, прижимая к себе рыжую кошку.

— Шурка, принеси дров!

Шурка пошёл к двери.

— До свиданья, — сказала Таёжка, торопливо одеваясь.

Во дворе ослепительно белела на солнце груда берёзовых швырков.

«Когда же они это всё перепилят?» — подумала Таёжка.

— Шур, — сказала она, — ты завтра приходи в школу. А мы с Мишкой сбегаем к Сим Санычу. Он поймёт!

…В комнате Сим Саныча был стол, кровать, застланная серым одеялом, и два стула. Остальное место занимали книги. Они громоздились даже в углах и на подоконнике.

— Уйди с моих глаз! — сказал Сим Саныч Мишке. — Нечего клянчить. Всё равно не прощу.

Мишка обиделся:

— Будто я за себя просить пришёл.

— За Шурку?

Таёжка кивнула:

— Я у него дома была. Там такое, что я не могу… — Таёжка заморгала, сдерживая слёзы.

— Что, отцу не лучше? — спросил Сим Саныч.

— Нет.

— Ладно. Я тогда разозлился страшно. Пусть приходит в школу.

— И правильно, — поддакнул Мишка, оживляясь. — Было бы из-за кого, а то из-за Рибы.

— Из-за кого-о?

— Ну, из-за Анатоль Сергеича. Разве это учитель? — Мишка хмыкнул. — У нас в классе ни одной мухи нет. Все со скуки передохли.

Сим Саныч посмотрел на Мишку.

— Критики пузатые, — сказал он. — От горшка два вершка, а туда же — учителей охаивать. Посмотрим, что из тебя выйдет!

Голос Сим Саныча звучал сердито, но не очень уверенно.

— Скажете, я не прав? — продолжал наступать Мишка.

— Ладно, можешь не распинаться, — сказал ему Сим Саныч. — Ты-то всё равно исключён. Так что отправляйся домой.

— Я отправлюсь. Только у меня тут ещё дела есть. — Мишка загадочно подмигнул Таёжке. — До свиданья, Сим Саныч. А за Шурку спасибо.

— Поклонись ещё! — буркнул Сим Саныч. — Шалопай.

Мишка сидел на бревне напротив школы и ждал звонка. Изредка он вставал и подходил к окнам своего класса. Поднявшись на цыпочки, он прижимался лбом к стеклу и просительным взглядом смотрел на Витьку Рогачёва. Курочка-Ряба был обладателем старинных карманных часов. Он неторопливо доставал часы и на пальцах показывал Мишке, сколько минут осталось до конца урока: десять, семь, пять…

Наконец до Мишкиного слуха донеслось слабое дребезжание звонка.

Через минуту весь 6-й «В» высыпал на улицу.

— Достали? — спросил Мишка Курочку-Рябу.

— Сейчас принесут.

Скоро появились сияющие братья Щегловы. Они тащили две пилы и три топора.

— Надо было больше взять, — сказал Мишка.

— Как же, у нашего завхоза разживёшься, спасибо, хоть это раздобыли. — Один из братьев передал Мишке топор и потрогал зубья пилы. — Острая, и развод хороший.

У Шуркиного двора Мишка устроил короткое совещание:

— Нас двадцать человек. Значит, раз в десять дней по двое будем приходить сюда. Кто в нужный день не сможет, скажет мне. А сегодня остаёмся все.

Шуркина мать была на работе. Поэтому Мишка отрядил трёх девчонок хозяйничать в доме, а мальчишки взялись за дрова.

Повизгивая, запели тонкие пилы, полетела белая крупа опилок, сверкая на солнце, закрякали топоры. Промёрзшие березовые чурки со звоном разлетались на поленья и по конвейеру перекочёвывали в угол двора, под навес, где распоряжался Шурка Мамкин.

— А ну, пильщики, нажми! — кричал Мишка, помахивая топором. — Усну-у-ли!

— И-эх! Раз-два, взяли!

— Ставь на попа!

— Ребята, запарился! Смените!

— A-а, ёлки-моталки! Это тебе не в бабки играть!

— У меня бабка Пелагея выпить люби-ит! Раз приходит домой, а дед спрашивает: «Где пила?» — «Митрий, вот те крест святой, нигде! Ну, у кумы Авдотьи разъединую рюмочку выпила!» А дед-то про пилу говорил!.. Ха-ха-ха!

Через час дрова лежали под навесом, аккуратно сложенные в поленницу. Красные, распаренные ребята вытирали потные лбы, надевали пальто и, пересмеиваясь, расходились по домам.