Владимир Степаненко - Голубой дымок вигвама

Залив не понравился. Темнобурый поплыл дальше. Вдруг он услышал тяжелое посапывание. Приподнял голову и увидел на противоположном берегу лосей.

Большой бык с тяжелыми рогами стоял на берегу, а самка и теленок-летошник, раскачивающийся на тонких ногах, жадно пили воду.

Как ни тихо плыл бобр, лось услышал его. Вскинул голову, прислушался. Покосил большим темным глазом.

Темнобурый знал, что лоси, как и он, питаются осиной. Не один раз он находил их погрызы. Они были очень высоко над землей. Ему никогда не удавалось до них дотянуться, хотя он вставал на задние лапы.

Бобр знал, что лучше всего в лесу никого не пугать. Кто знает, чем потом все кончится. Даже безобидные трясогузки и зуйки могут устроить панику. А сорокам лучше не показываться на глаза. Нет болтливее их птиц в лесу. Если заметят, сразу затрещат своими противными голосами, созывая к себе зверей.

От сорок надо всегда прятаться. Часто они наводят на бобров волков или рысей.

Темнобурый лег на воду и затаился.

Бык успокоился. Вошел в реку и жадно принялся пить.

Лось пил долго, и Темнобурый еще больше удивился. Если он так много сразу пьет, то сколько надо ему обглодать осиновых веток, съесть травы, чтобы быть сытым!

Напившись, лоси вошли в воду по самые головы и остановились.

Темнобурый решил вернуться под корни березы. Он осторожно развернулся и направился против течения. Он уже доплыл до поваленной березы, когда услышал громкий лай.

На обрывистый берег вылетела рыжая собака с закрученным хвостом. Темнобурый сразу признал своего врага.

Собака скатилась к воде и бросилась в яму под оборванные корни березы. Почувствовав свежий запах бобра, она злобно, взахлеб залаяла. Потом вылетела из ямы и подбежала к воде. Уткнула острый нос в мокрый песок, обнюхивая следы перепончатых лап.

Тайга возбужденно бежала по берегу, повизгивала от досады, что упустила бобра.

Темнобурому надоело наблюдать за собакой. Пока она его не заметила, он решил принять все меры предосторожности. Нырнул и скрылся под водой. Скоро показался перекат, илистый бок затонувшего мертвяка, темная глубина с зеленоватой водой, где он напугал голавлей. А бобр все плыл и плыл, не подымаясь на поверхность.

Вынырнул Темнобурый за кривулем реки, где только что купались лоси. Но их уже не было. Он проплыл мимо маленькой заводи, затянутой кувшинками. Все так же беззаботно бегали по листьям кувшинок трясогузки за мелкими мошками. Останавливаться здесь опасно. Собака может скоро появиться.

Бобр высунул голову и набрал в легкие воздуха. Сделал переворот и снова нырнул.

Если бы за ним сейчас не гналась рыжая собака, он бы вдоволь накупался и порезвился. Сколько он придумал с братьями и сестрами увлекательных игр! Можно кувыркаться, плавать на спине или лежать на воде.

Впереди мелькнула светлая вода переката. Темнобурый взял в сторону и поплыл, держась ближе к берегу. На дне он заметил затопленный плот. Но стоило ему опуститься ниже, и он увидел, что бревна успели обрасти тиной и мелкими ракушками.

Ракушки опасны для бобров. Один раз Темнобурый вылезал на такие же затопленные бревна и располосовал себе хвост.

Около зарослей ежеголовки Темнобурый увидел знакомую стаю больших голавлей. Они сразу заметили бобра и метнулись в сторону от его тени. «Боятся, чтобы я их снова не ударил хвостом!»

Темнобурый проплыл один кривуль реки за другим. Он очень устал и хотел спать. С каким бы наслаждением он вытянул сейчас лапы и поджал под себя тяжелый хвост! Он с сожалением смотрел на быстро меняющиеся берега, где можно было хорошо устроиться и поспать. Но страх гнал бобра все дальше и дальше. Один раз ему даже почудилось, что он слышит отрывистый лай собаки. Неужели она будет его все время преследовать?

Показался большой омут. Течение усилилось. Река, описав дугу, со всей силы била в глинистый берег. На быстрине вспыхивали звездочки солнечных зайчиков. Они слепили глаза Темнобурому. От этого яркого света у него заломило в висках и разболелась голова.

Над водой свисала огромная сосна. Она еще не успела засохнуть, и на раскинувшихся ветвях глянцевито блестели зеленые иголки. Длинные плети корней из последних сил удерживали тяжелое дерево на весу.